Она перевернулась на другой бок и тяжело вздохнула. По-видимому, сегодня ночью заснуть ей не удастся. Женщина всегда плохо спала на новом месте. Кровать непременно казалась жесткой и неудобной, после нескольких часов ворочанья из стороны в сторону у нее болело все тело. В такое время ей мешали звуки проезжающей мимо дома машины, а гудение тока в проводах будил ее.
Вайолет Спейн села на постели. Протянула руку к ночному столику. В темноте нащупала на нем выключатель. Лампа вспыхнула. Пора бы уже смириться с этим, привыкнуть. Но ей казалось, что из матраца выпирают несуществующие пружины и колют ее в бока. Полное впечатление, что спишь на булыжниках или на иголках, как индийские йоги.
Притянув колени к подбородку, Вайолет обхватила их руками и задумалась. С тех пор, как умер ее муж, Энди, жизнь была одинокой и однообразной. Так трудно привыкнуть быть одной. Она снова вздохнула. Но это нужно, просто необходимо сделать, иначе ей так и не научиться действовать самостоятельно. Беда в том, что муж ушел слишком быстро. Вайолет еще не успела привыкнуть к этой мысли, а жизнь уже поставила ее перед фактом и не собиралась останавливаться на достигнутом.
Она подперла голову рукой и посмотрела в окно. Какая тоска! Нет ничего хуже бессонницы, если тебе нечем заняться. Впрочем, если б Вайолет огляделась хорошенько по сторонам, то сумела бы обнаружить немало того, к чему следовало приложить руку. Но она предпочитала изнывать от скуки, справедливо полагая, что ничего хорошего из ее попыток навести хотя бы относительный порядок в доме не выйдет. Вайолет просто не умела этого делать. Ее всю жизнь кто-то опекал, сначала родители, потом подруга, потом муж. А теперь она осталась одна. Муж погиб под колесами автомобиля, нелепая случайность, изредка происходящая в действительности. Какая-то неисправность в тормозах, стоившая жизни Энди. Сам водитель лишь сильно покалечился, но остался жив. Обвинять некого, но этим Энди не вернуть.
С такими невеселыми мыслями Вайолет удалось уснуть лишь к утру. Разбудила ее Кэрол, ее дочь, девочка восьми лет и необычайной подвижности. Она ворвалась в спальню с криком:
— Мамочка, я хочу есть!
Вайолет с трудом разлепила веки и приподнявшись на локте, посмотрела на дочь, отводя спутанные темные волосы от лица.
— Боже, сколько времени?
Девочка шагнула к столику, взяла с него будильник и сунула его матери едва ли не под нос.
— Вот.
— И сколько там? — протянула Вайолет сонным голосом.
— Много, — заявила Кэрол, — одиннадцать тридцать шесть.
— О-о, — отреагировала Вайолет.
— Мамочка, — Кэрол забралась с ногами на постель к Вайолет и с удобствами устроилась там, натянув на себя одеяло, — я просто умираю с голоду. Ты так долго спишь.
— Я уже встаю, — сообщила Вайолет.
— Я заглянула в холодильник, но там ничего нет, — продолжала делиться новостями дочь.
— Как это, ничего?
— Ну, совсем ничего, мамочка. Только упаковка йогуртов.
— Ну вот видишь. А ты говоришь: ничего.
— А разве это настоящая еда? Я съела три штуки и все равно хочу есть.
Вайолет прыснула.
— Надо подумать, — произнесла она со значительным видом, — что у нас есть вообще.
— У нас куча не распакованных коробок, — внесла ясность Кэрол, — но там нет ничего съедобного.
— А ты уже проверила?
— Не все, — девочка помотала головой, — но ты ведь не стала бы складывать туда еду. Правда, мамочка? Или все-таки стала бы? — и она посмотрела на мать с интересом.
— Я не помню, — пожала плечами женщина, — но во всяком случае, ничего скоропортящегося там нет.
— Ты точно в этом уверена?
— Ну, конечно. Наверное.
Тем временем Вайолет поднялась на ноги и, прихватив полотенце, отправилась в ванную. Вчера у нее было мало времени и совершенно никакого желания осматривать все комнаты. Но сегодня она подумала, что это было бы нелишним. Нужно поскорее ознакомиться с домом, хотя бы для того, чтобы не бродить по нему в поисках чего-либо. Например, ванной.
Впрочем, ванная отыскалась быстро. Вайолет открыла дверь и застыла на пороге. В первую очередь, помещение поражало размерами, гораздо больше и вместительней, чем ее предыдущая. Но это было единственным, что было в ней положительного. Ванная была страшно запущена, давно требовала ремонта. Вайолет с опаской подошла к раковине и протянула руку к рукоятке. Повернула ее и отпрыгнула в сторону. Трубы протестующее загудели, завыли, из крана послышался утробный вой, свист, а потом в раковину ударила грязно-желтая струя, разбрызгивая воду вокруг. Правда, спустя минуту вода стала чистой, а напор не столь силен. И Вайолет приступила к умыванию.
Чистя зубы, она осматривала себя в большое зеркало. Впрочем, для того, чтобы рассмотреть в нем хоть что-то, его для начала следовало помыть, такое оно было пыльное. А некоторые пятна без слов говорили о том, что даже мытье ему не поможет.
Махнув рукой, Вайолет причесалась и вернулась в комнату. Пока она переодевалась, Кэрол прыгала на постели, скомкав и без того смятые простыни.
— Мамочка, я такая голодная, что сейчас пойду и съем твой йогурт.
— У меня есть йогурт?
— Еще немного — и его не будет. Я его съем.
— Погоди немного, Кэрол, сейчас мы будем завтракать.
