Крушина Светлана Викторовна
Хроники империи или История одного императора (Барден-2)
Хроники Империи. Год 1262-й
* * *
Настроение императора было подстать утреннему заоконному пейзажу. Небо было как серое сукно; дождь, начавшийся еще ночью, не затихал ни на минуту. Занавесы в личном кабинете императора были раздвинуты, окна — распахнуты, и дождь заливал пол из дорогого заморского дерева и край старинного медейского ковра. Император сидел в своем кресле, положив локти на стол и наклонив голову так низко, что почти касался лбом разбросанных по столу бумаг. Пальцы его были сцеплены в замок на затылке.
Увидев эту странную позу и сразу все поняв, Альберт хотел было уйти, пока его не заметили, но потом передумал и все-таки вошел. Уже не в первый раз он видел, как император сидит вот так, бездеятельно и неподвижно, согнувшись и почти скорчившись, что было для него совершенно неестественно, и всегда причина была одна.
Он подошел вплотную к столу, но император даже не пошевелился. Тогда Альберт кашлянул и зашуршал бумагами, которые держал в руках. Император поднял голову и посмотрел на него. Лицо его было багровым от притока крови, глаза казались покрасневшими и больными.
— Что у тебя? — спросил он глухо.
— Опять голова, Эмиль?
— Что у тебя? — повторил император уже с заметными нотками нетерпения в голосе.
Он медленно выпрямился и откинулся на спинку кресла.
— Доклад капитана императорской гвардии, — сказал Альберт.
— О чем доклад? — без малейшей тени интереса спросил император.
— Об аресте Слоока.
Молча император протянул руку, и Альберт вложил в нее доклад. Стопка листов, скрученная в свиток и запечатанная личной печатью капитана, выглядела хоть и тощей, но зато каждый лист был убористо исписан сверху донизу мельчайшим неразборчивым почерком. Подобное чтение стало бы пыткой для измученного головными болями императора, и Альберт ничуть не удивился, когда тот, не глядя, отложил доклад в сторону, и снова перевел тяжелый взгляд на него.
— Ты сам читал?
— Нет, но…
— Суть тебе известна?
— Да.
— Тогда рассказывай. И сядь ты, ради Гесинды, не маячь.
Альберт сел, но заговорил не сразу, не зная, с чего начать. Принесенные им новости едва ли можно было назвать утешительными. Император не торопил его; сидел молча и неподвижно, прислонившись затылком к высокой спинке кресла, как будто прохлада черного лакированного дерева могла умерить боль.
— Может, закрыть окно? — предложил Альберт, уже жалевший, что первый порыв — уйти — не возобладал над вторым. — На пол же течет.
— Оставь. Здесь дышать нечем.
На взгляд Альберта, в кабинете было даже слишком свежо, но он хорошо понимал, что нет никакого смысла спорить. У императора сейчас свое собственное, отличное от других, восприятие внешних раздражителей, пространства и даже времени.
— Так что ты там говорил про Слоока, Альберт? Ты ведь имел ввиду князя Рувато Слоока? Кажется, никаких других Слооков у нас нет. Тем более, таких, которых следовало бы взять под стражу.
— Верно, о нем я и говорил. Видишь ли, Эмиль… твой приказ, кажется, немного припозднился. Или Слоока кто-то предупредил заранее.
— В каком смысле?
— В таком, что его эдесский дом оказался пуст. Князь распустил всех слуг еще несколько дней назад и сам уехал накануне вечером.
— Уехал? Куда?
— Никто не знает. И неудивительно — я думаю, он скрывается.
— Так. Обыск делали?
— Разумеется.
— И ничего не нашли, — фраза прозвучала скорее как утверждение, чем как вопрос.
Альберт кивнул.
— Слоок позаботился и об этом. Все ящики всех столов и всех секретеров девственно пусты, зато в одном из каминов было полно золы, еще не до конца остывшей. Ее просеяли всю, но отыскали только несколько крошечных обгоревших клочков, на которых ничего нельзя разобрать.
— Хорошо потрудился… — пробормотал император и приложил ладонь ко лбу. Лицо его, еще недавно багровое, стало белым как сметана. — У тебя есть какие-нибудь соображения насчет того, куда он мог отправиться?
— Не знаю… помимо дома в Эдесе у него есть еще несколько. Я послал туда людей, но не думаю, что он рискнет там появиться. Слишком очевидные места. К тому же, на все его земли и недвижимое имущество уже наложен арест.
— Он мог поехать к родственникам?
Альберт подумал.
— Едва ли. Родственников у него не густо. Родители его умерли; есть младший брат, который, по моим сведениям, уже третий год живет в Бергонте: он женился на дочке одного местного землевладельца. Владения князей Слоок — майоратные, так что младший подыскал себе женушку с хорошим наследством, хоть и чужеземку. Братья почти не общаются. Еще есть дядя со стороны матери, безземельный дворянчик, — Альберт снова подумал и добавил значительно: — Некий Клингманн.
Впервые за весь разговор искра интереса промелькнула в желтых глазах императора.
— Клингманн? А Хельмут Клингманн, он…
— Да. Это его сын и двоюродный брат Слоока.
— Так-так, — сказал император и выпрямился. — Он еще жив?
— Честно говоря, не знаю. Я ничего о нем не слышал с тех самых пор. Ты ведь сам отправил его на границу, причем предварительно лишив офицерского звания?
— Да; и он еще легко отделался. Впрочем, в данном случае он едва ли может быть нам полезен. Если он и жив, к нему Слоок не поедет. А вот к его отцу…
