Темными тучами окутаны вершины гор. Быть непогоде. Ариубат это хорошо знает — ведь она всю жизнь живет в горах; как и у всех здешних жителей, у нее привычка: только вышла за порог — глядит на вершины, они всегда подскажут, ждать ясной погоды или ненастья. Сегодня будет пасмурно... Как у нее на сердце. Ариубат вздыхает тяжело, словно удрученная горем женщина преклонного возраста. Опустив голову, выходит она со двора и медленно идет вверх по улице.
Бабушка уговаривала позавтракать, Ариубат отказалась. Ей сейчас не до еды. Но незачем было огорчать старого человека. Бабушка бесконечно ласкова и добра. Прости, старенькая, свою внучку, ведь у нее сердце горит огнем. Таким огнем, жарче которого нет на свете...
Ариубат идет, никого вокруг не замечая. Стоит ли верить слухам? Может, Ханифа все сочиняет? Нарочно, чтобы испытать ее. Но ведь Асхат перед отъездом клялся, что никому не скажет... Или сестра не в счет? Сестра и брат. У брата нет тайн от сестры. Ариубат не знает, так ли это, у нее никогда не было братьев... Почему все-таки он не пишет? Может, самой написать? Нет, стыдно, да и адреса она не знает. Спросить Ханифу? Еще того не легче! Просто Асхат обманывал ее, когда объяснялся в любви. Насильно мил не будешь, судьбу не переспоришь, как бабушка говорит... Чепуха, человек должен бороться за свое счастье. А Фаризат? Может, и она борется?
Налетевший с гор порыв ветра подхватил косынку Ариубат. Девушка попыталась удержать ее, но косынка успела улететь в густые заросли крапивы у каменной ограды. Ариубат подбежала, подняла косынку, досадливо помахала обожженной рукой и решительно зашагала к себе в библиотеку.
Навстречу Ариубат, то и дело останавливаясь, чтобы вручить кому письмо, кому журнал, кому газету, идет почтальон Назир, весельчак Назир, язык у которого иногда не в меру болтлив и остер.
Вот Назир остановился у дома Азамата.
— Ханифа! — громко кричит он, заглядывая через забор. — С тебя причитается: от брата письмо.
Ханифа даже не выходит из коридора, где она старательно чистит отцовский пиджак. Назир и соврать не прочь, особенно когда ему хочется подольше поговорить с девушкой.
— Не болтай зря, иди, куда шел! — Ханифа при случае тоже за словом в карман не полезет.
Но Назир поднимает высоко над головой белый конверт.
— На, смотри. И теперь не веришь?
— Мало ли писем у тебя в сумке!
— Хочешь, обратный адрес прочту?
— Давай.
Едва Назир кончил читать, Ханифа выскочила из коридора во двор резвее, чем горная коза.
Ариубат слышала весь их разговор от слова до слова и стояла теперь красная, как мак, не в силах двинуться с места. Что же ты стоишь, девушка, где твоя гордость? Иди скорее прочь, пока тебя не заметили. Но Ариубат не уходит, стоит и ждет, что будет дальше.
— Подарок за мной, Назир, давай скорее письмо! — И Ханифа нетерпеливо протягивает руку.
— А замуж за меня пойдешь? — смеется Назир.
— Замуж пойду, но не за тебя, попроси о чем-нибудь другом.
— А не пойдешь, так и письма не получишь! — И тут Назир наконец обращает внимание на Ариубат. — Здравствуй, красавица! Доброе утро!
— Здравствуйте, — отвечает Ариубат, кивая им обоим, и спрашивает, будто и в самом деле ничего не слыхала: — О чем вы спорите?
— Ты только полюбуйся на этого молодчика, погляди, что он себе позволяет, — с возмущением, в котором больше игры, чем искренности, обращается к подруге Ханифа. — Клянусь здоровьем Асхата, если ты, Назир, сейчас же не отдашь письмо, я отцу пожалуюсь!
— Как тебе не надоест дурачиться, Назир? — пробует унять почтальона Ариубат.
Но парень продолжает дразнить Ханифу, и та в конце концов обращается к помощи «высшей власти».
— Отец! — зовет она.
Ариубат, которой не хотелось встречаться с Азаматом, повернулась было уходить, но Назир остановил ее:
— Погоди, забери сначала свои газеты. Не гоняй меня попусту.
Ариубат ждала, а Назир, как назло, перебирал да перебирал газеты и журналы в своей большой и порядком потрепанной почтовой сумке. Азамат показался на пороге в наглаженной рубашке, белой, как снег на горах.
— Ты чего, дочка?
Ханифа пожаловалась на Назира, но тот подмигнул Азамату:
— Ты, Азамат, у нас в ауле — советская власть. Знаешь, конечно, что письмо нужно отдавать тому, кому оно адресовано, а твоя дочь требует у меня чужое письмо.
И Назир протянул письмо вместе с пачкой газет Ариубат. Та хотела взять все это так, чтобы Азамат не обратил внимания на злополучный конверт, но вышло наоборот. Конверт упал на землю адресом вверх, Ханифа, конечно, тут же прочитала адрес, а бедняжка Ариубат снова покраснела чуть ли не до слез.
Назир, бессовестный, смеялся во все горло. Ариубат подняла письмо.
— Я с тобой, подружка, — сказала Ханифа, и Ариубат уже не знала, как быть, как избавиться от спутницы и вместе с тем не обидеть ее, но тут выручил Азамат.
— Ты, дочь моя, сначала кончай дело, — сказал он Ханифе, — а потом иди гулять. Я опаздываю, где мой пиджак?
Волей-неволей пришлось Ханифе снова взяться за щетку. Но мысли ее — в библиотеке, рядом с Ариубат. Надо же, каков Асхат! Единственной сестре не написал ни строчки, а возлюбленной — пожалуйста. А что если Фаризат узнает? И зачем только она ей наболтала бог знает что, зачем говорила, что Асхат влюблен в нее и хочет жениться? Ну, ладно, подумаешь! Как будто и пошутить нельзя!
