Горная хижина

Горная хижина

Издательская аннотация:

Для творчества Сайгё, жившего в кровавую эпоху становления военного феодализма в Японии, характерны мотивы скорби. Полные трагизма стихи о любви, картины природы, философские размышления составляют содержание этой книги, прославленной в японской поэзии.

Аннотация lib.rus.ec:

"Горная хижина" ("Санкасю") — само название содержит глубокий и емкий смысл. Разворачивается длинный свиток, и перед нами проходят не только картины природы, но вся жизнь поэта-странника. Горная хижина — временный приют на пути. Горы сами по себе прекрасны, а для средневекового японца они населены мифами и легендами, в них живут древние боги. Для читателя приобщение к прекрасному и неизреченному начиналось уже с названия книги. Горную хижину мы видим во все времена дня, ночью и днем, на восходе и на закате. Друзья забыли к ней дорогу, а как хочется иногда поговорить с кем-то, кто тебе по душе. Особенно зимой, когда снег замел все тропы. Кругом теснится бедное селенье. Люди ушли в горную глушь не по своей доброй воле, они обречены жить здесь, в хижинах, крытых травою. Весной, когда все работают на полях, не умолкают голоса соловьев. Иногда слышны голоса детей, пронзительный писк соломенной свистульки.

Но вот поэт уходит из своей горной хижины, чтобы прийти в другую…

Длится цепь танка, долгая, как сама жизнь.

Жанры: Поэзия, Древневосточная литература
Серия: Японская классическая библиотека №3
Всего страниц: 14
ISBN: 5-89332-005-0
Год издания: 1997
Формат: Полный

Горная хижина читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Предисловие

По дороге странствий волей или неволей кочевали многие поэты. Как вечные странники остались в памяти людей китайский поэт Ду Фу, таджикский поэт Саади. Дорога служила источником вдохновения. В стихах Саади звучат караванные колокольчики[1]. Посох в руке, изголовье из травы, узкая тропа через горы, — так странствовали японские поэты. Впервые образ поэта-скитальца создал в Японии Сайге.

Человек необычной судьбы, Сайге оставил дворец ради горной хижины.

Книга его стихов "Горная хижина" прославлена в японской поэзии. О нем уже вскоре после его смерти стали создавать легенды. Художники в сюитах картин на свитках изображали его странствия. К местам, некогда им воспетым, совершались паломничества. И даже теперь, спустя восемь веков, Сайге четко и ясно выступает из глубин средневековья. Так навечно запечатлен орлиный профиль Данте. И так же, как Данте, Сайге до сих пор остается загадкой, несмотря на кропотливые изыскания многих исследователей.

Поэзия его кристально ясна и проста, но вмещает в себе сложнейший мир мыслей и чувств. Буддийский монах, он был влюблен в красоту природы до одержимости. Натура страстная, мятущаяся, он стремился к спокойному созерцанию, но исторические бури постоянно мешали этому. Певец печали, сумерек, одиночества, — писал стихи о детских играх.

Бежал от людей и тянулся к ним. Воин по происхождению — ненавидел войну. Изобразил мучения буддийского ада, а по существу — бедствия своего времени. Но Сайге не мог бы написать на вратах ада: "Оставь надежду навсегда". Он верил, что даже на дно геенны может сойти милосердие, несущее свет.

Сайге — поэт мысли, но даже достигая больших философских глубин, равнодушно мыслить он не может. Его картины природы, в сущности, — "пейзаж души". Скорбь Сайге пронзительна, радость постижения красоты обжигает болью. Но даже доведенное до предела напряжение чувств разрешается в стройной гармонии, классически уравновешенной.

***

Японская лирика достигла в XII веке высокой степени совершенства. Поэтическая мода того времени требовала изощренного искусства версификации, "техницизма". Стихотворец, подобно атлету, должен был как бы напрягать свои мускулы: сложнее, еще сложнее!

Сайге противопоставил моде простоту, очень непростую. Стихи его словно выливаются из сердца, естественно, с внутренней свободой, им не нужны украшения, призванные замаскировать подражательность и пустоту.

"Сайге творил стихи, а другие их сочиняли", — сказал о нем его младший современник, знаток поэзии и сам замечательный поэт Фудзивара-но Садаиэ (1162–1241).

"Он не искал словесных украс, но говорил ясно и точно, вот почему так легко слушать его стихи". Эти слова высокой похвалы принадлежат Дзюнтоку-ин, поэту, жившему веком позже.

Творчество Сайге питало собой всю последующую японскую поэзию. Многие талантливейшие поэты считали себя его учениками. А быть учеником Сайге не значило подражать ему, для этого Сайге слишком неповторимо самобытен. Это значило — жить для поэзии.

Двенадцатый век — "смутное время" Японии, переломное и бедственное. Сайге "посетил сей мир в его минуты роковые".

В стране шла борьба за власть между старой родовой знатью и военными феодалами. Военные феодалы тоже разделились на два противоборствующих лагеря.

Оплотом аристократии был старый культурный центр страны с блещущей великолепием столицей Хэйан (ныне г. Киото). Главным оплотом военных феодалов — Северо-восток. Грубые и боевитые самураи в глазах утонченных аристократов — "восточные варвары". Но именно на этих "восточных варваров" работали силы истории. Крестьяне, задавленные непосильными поборами, бросали свои наделы и вливались в самурайские дружины.

Стремительно шла к закату прославленная в истории японской культуры хэйанская эпоха (IX–XII вв.). Конец ее отнюдь не мирный, прошлое уходило в судорогах и крови.

В пламени пожаров и междоусобиц гибнут дворцы, наполненные сокровищами искусства, зарастают травой, потому что хозяева скрылись неведомо где. Вместо раззолоченного экипажа ценится конь под седлом: он поможет в бою, бегстве и скитаниях.

Высшие сановники, князья церкви, даже императоры узнали тяготы жизни: бесприютность, ссылку, забвение.

Ужасны народные бедствия: огонь и меч, голод, моровые поветрия косили людей. Земля дрожит, море выплескивается на берег, словно все стихии ополчились на человека.

Аристократический род Фудзивара, долгое время правивший Японией, теряет политическое влияние. Еще в XI веке главари этого рода были на вершине славы и могущества. В XII — им осталось оплакивать былое.

На арену вышли два воинственных феодальных рода, Тайра и Минамото, и схватились между собой в яростной борьбе на взаимное уничтожение. Эпизоды этой междоусобицы живут в народном эпосе, на подмостках театров Но и Кабуки, в романах, а в наши дни — во многих кинофильмах.

Сайге (1118–1190) родился в один год с будущим диктатором Японии Киемори из рода Тайра. Сайге, или Сайге-хоси (хоси — монашеское звание) прозвище поэта, означает оно "К западу идущий". На

западе, согласно учению некоторых буддийских сект, помещается рай будды Амида (санскр.: Амитабха) *. Огонь закатного солнца казался отблеском этого рая.


Рекомендуем почитать
Родимое пятно. Частный случай

В сборник включены две повести, написанные в жанре психологического детектива.В авантюрно-психологической повести Романа Романцева противостояние следователя и преступника обусловлено не только их социальными ролями, но и типами личности, воплощенными в них. К тому же между ними, как и требуют каноны жанра, — женщина. Повествовательная тактика, избранная автором, позволяет читателю отождествлять себя последовательно с каждым из героев повести — и, таким образом, быть может, ясней обозначить формы и формулы нравственных законов жизни.В повести Владимира Кондратьева трагическое происшествие как бы лишено мотивов, оно словно лишь осуществляет волю судьбы.


Генералиссимус князь Суворов

Перед вами книга, не издававшаяся в России более 100 лет. Это удивительно потому, что интерес к Суворову во все времена велик, а данная книга, состоящая из 3 томов общим объемом почти в полторы тысячи страниц, признана историками лучшей биографией величайшего русского полководца. И неудивительно, потому что по прочтении этой книги складывается образ гения, не укладывающийся в официальные рамки.Издание представляет собой фундаментальное исследование жизни и военной карьеры генералиссимуса, наиболее полное и подробное из существующих монографий.Первое издание этой книги, вышедшее в 1884 году, состоит из 3 томов приблизительно по 500 стр.


Умереть в Париже

Кодзиро Сэридзава (1897–1993) — крупнейший японский писатель, в творчестве которого переплелись культурные традиции Востока и Запада. Его литературное наследие чрезвычайно разнообразно: рассказы, романы, эссе, философские размышления о мироустройстве и вере. Президент японского ПЕН-клуба, он активно участвовал в деятельности Нобелевского комитета. Произведения Кодзиро Сэридзавы переведены на многие языки мира и получили заслуженное признание как на Востоке, так и на Западе.Его творчество — это грандиозная панорама XX века в восприятии остро чувствующего, глубоко переживающего человека, волею судеб ставшего очевидцем великих свершений и страшных потрясений современного ему мира.


В карстовых пещерах

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Из книги «Собрание хайку Текодо»

В этой книге собраны произведения блестящих мастеров хайку конца XIX - начала XX вв. Масаока Сики, Такахама Кеси, Танэда Сантока, Нацумэ Сосэки, Акутагава Рюноскэ и других, чьи имена для японского читателя столь же знаковые, как для русского читателя имена Блока и Хлебникова, Гумилева и Есенина. Сохранив верность заветам Басе, Бусона и других патриархов хайку эпохи Эдо, молодые реформаторы бросили вызов обветшавшему средневековому канону. В их стихах дзэнская созерцательность не противоречит напряженному поиску новых литературных горизонтов, смелому эксперименту.


Торикаэбая моногатари, или Путаница

«Путаница» («Торикаэбая моногатари») — японский роман XII века из жизни аристократического общества. Завязкой романа является появление на свет похожих как две капли воды брата и сестры, по мере взросления которых оказывается, что мальчик воспринимает себя девочкой, а девочка считает себя мальчиком. Что, кроме путаницы, может получиться из этого? Что чувствовала женщина, став мужчиной, и что заставило ее снова стать женщиной? Как сумел мужчина побороть природную застенчивость? Это роман о понимании и нежелании понять, о сострадании и жестокости, о глубокой и преданной любви.


Цветы Ямабуки. Шедевры поэзии хайку серебряного века

В этой книге собраны произведения блестящих мастеров хайку конца XIX — начала XX вв. Масаока Сики, Такахама Кёси, Танэда Сантока, Нацумэ Сосэки, Акутагава Рюноскэ и других, чьи имена для японского читателя столь же знаковые, как для русского читателя имена Блока и Хлебникова, Гумилёва и Есенина. Сохранив верность заветам Басё, Бусона и других патриархов хайку эпохи Эдо, молодые реформаторы бросили вызов обветшавшему средневековому канону. В их стихах дзэнская созерцательность не противоречит напряженному поиску новых литературных горизонтов, смелому эксперименту.


Сарасина никки. Одинокая луна в Сарасина

Это личный дневник дочери аристократа и сановника Сугавара-но Такасуэ написанный ею без малого тысячу лет назад. В нем уместилось почти сорок лет жизни — привязанности и утраты, замужество и дети, придворная служба и паломничество в отдалённые храмы. Можно было бы сказать, что вся её жизнь проходит перед нами в этих мемуарах, но мы не знаем, когда умерла Дочь Такасуэ. Возможно, после окончания дневника (ей уже было за пятьдесят) она удалилась в тихую горную обитель и там окончила дни в молитве, уповая на милость будды Амиды, который на склоне лет явился ей в видении.Дневник «Сарасина никки» рисует образ робкой и нелюдимой мечтательницы, которая «влюблялась в обманы», представляла себя героиней романа, нередко грезила наяву, а сны хранила в памяти не менее бережно, чем впечатления реальной жизни.