x x x
Во время полета в космосе всех, кто не занят делом, одолевает смертельная скука. каждый пассажир преодолевает ее по своему. На пассажирских лайнерах для этого создано максимум приспособлений. Всевозможные компьютерные гипнотические реальности в которые можно погрузиться на любое время, стереофильмы, которые, собственно говоря фильмами не являются, а являются теми же искусственными реальностями, но в них можно поучаствовать физически, давая нагрузку телу. Библиотека, бассейн, гимнастический, игровой и танцевальный залы… Совсем другое дело когда летишь в грузовом корабле. Там развлечений нет и каждый выкручивается как может. Мужчина и женщина, которые зафрахтовали корабль, не особенно скучали. Они летели на незнакомую планету, где должны были основать первое поселение с правом монопольной заготовки чудесного голубого леса этой планеты. Они уже дали ей имя взамен сухих цифр, присвоенных изыскательным отрядом. «„Гаяна“ — вот как она будет называться», — решила женщина, и мужчина одобрил имя. Так они летели, занимая свое время планированием своего будущего дома и своей жизни. Но они были не единственными пассажирами на этом корабле. Старик в инвалидном кресле тоже по своему тратил время. Он, как мужчина, не мог занять себя вязанием или шитьем, ни рисовать, ни сочинять музыку он не умел, а писать на бумаге казалось ему слишком скучным. И он разглагольствовал. Долгое время он говорил сам с собой, разъезжая по туннелю, ведущему в трюм. Но через несколько дней старик обнаружил, что люк в трюм не закрыт. И тогда он стал обращаться к безмолвным рядам законсервированных роботов, которых молодая пара взяла с собой на Гаяну. Проходя по коридору можно было слышать его гулкий голос, разносящийся по трюму. Команда только пожимала плечами, а супруги улыбались, видя такое чудачество. «Вот послушайте, — говорил старик, — возьмем, к примеру, такую проблему, как бездомные животные. Как ни странно, их до сих пор много в земных городах. Ну не важно откуда они берутся, но факт тот, что они есть. А все началось с того, что перестали топить котят! Это, видите ли, позорно и негуманно. Но вот подумайте что ждет этих котят, когда их выбрасывают на улицу! В конце концов они все — равно погибают. Но сколько мучений от голода и холода у них впереди! И это называется гуманным!? — горько спросил старик. — А возможность попасть под колеса или гусеницы ваших механических собратьев? Хотя вы все андроиды, кроме тебя вот». Он щелкнул по единственному полностью железному роботу. Потом повернулся и поехал в обратную сторону. «А дети? А больные и дебильные дети, которых до сих пор рождается много. Так вот, их тоже не усыпляют а растят! Представляете? — он обвел своих слушателей взглядом. — Они предпочитают оставить живое существо мучиться пять, десять, двадцать лет, прежде чем оно все равно умрет! А могли бы еще в младенчестве усыпить и избавить от страданий». Он помолчал. «Да за такие речи на Земле меня бы посадили в тюрьму, как преступника. Или вот преступники. Вот человек случайно совершил убийство. Так они засовывают его в какую-то машину и заставляют почувствовать на себе ужас несчастной жертвы, раскаяние и что-то там еще. После этого выпускают, но человек всю жизнь продолжает казнить себя. Изверги! Разве можно лишать человека забвения?! Да после такого наказания проще самому повеситься! Да-а-а, вот вам и гуманная система! А все потому, что все стали слюнтяями, нет больше твердой руки! И, главное, что и на новой планете будут такие же порядки… Понял меня, железноголовый?!» Он стукнул по железному роботу. Стеклянные зрачки робота тихо мерцали. Кибер внимательно слушал, анализировал и запоминал…
x x x
Cемьдесятчетвертый сладко спал в своем боксе и не подозревал, что над ним сгущаются тучи. Резкий звонок вернул его к действительности. Выбравшись из мягкого откидного кресла, он с наслаждением потянулся, разминая огромные мускулы, и нажал кнопку переговорной.
— Семьдесятчетвертый, — произнес он.
— Долго просыпаешься, — раздалось в ответ. — Поедешь на космодром, расчистишь пять квадратных километров к северу от седьмого сектора. Пни выкорчуй, бревна оттащи к складу. Все понял?
— Да. Кто дал приказ?
— Распорядитель.
Защелкнув дверь личного выхода, семьдесятчетвертый с места взял хорошую скорость и покатил к еле видному отсюда пятнышку космодрома. Строго говоря, космодромом это место еще не стало, но день за днем киберы пильщики расчищали в лесу площадку для него, киберы — рабочие вбивали в землю длинные шила — сваи и заливали арматуру толстым слоем спец-бетона. Работа спорилась, и семьдесятчетвертый остановил пилы, когда солнце уже было в зените. «Нужно поесть»- подумал он, и собрав сучья, ветви и листья, измельчил их, и порцию за порцией отправил в рот. Пока шла реакция, семьдесятчетвертый разглядывал окрестности. Кругом простирался светлый, без подлеска лес, в его окраске преобладали голубые оттенки. Кибер смутно чувствовал окружающую красоту. Эта планета была вся, словно ворсом покрыта лесами, изрезана узкими, но ошеломляюще глубокими чистыми реками. Кибер повернулся в сторону Дома. Под горячим ливнем сверкающих солнечных лучей, Дом казался каплей росы, дрожащей на дымчато — голубом ковре. Сейчас там царили шум и суета — ждали гостей. Сегодня к вечеру должен был прийти звездолет торгового флота Федерации — забрать партию прекрасной Гаянской древесины и доставить двадцать человек — первых строителей будущего Гаянского мегаполиса. Становилось жарко. Каска, прикрывающая голову и шею семьдесятчетвертого, раскалилась, и он поспешил уехать с росчисти под деревья. «Если я закончу работу до прихода звездолета, то хозяин будет доволен». — подумал он. Вокруг лежало большое количество готовых бревен, которые нужно было отвезти к складу. Кибер нагнулся. Ниже колен, там, где его мускулы переходили в широкую и устойчивую гусеничную площадку, находился маленький ящичек. В нем, особым образом сложенная, лежала магнитная цепь. Она представляя собой змею из вплавленных друг в друга звеньев. Первое звено было заряжено положительно, затем звено из гибкого диэлектрика, и следующее звено, заряженное отрицательно. Дальше снова шел диэлектрик и все соединение повторяли. Соприкоснувшись, заряженные звенья намертво прилипали друг к другу, и захлестнутую цепь можно было разделить только испарив диэлектрик лазером. Семьдесятчетвертый осторожно вытащил ее, и держа цепь подальше от своих металлических частей, принялся обматывать ей бревна.
