1 августа 1941 года, около полудня. Москва, Кунцево, Ближняя дача Сталина, рабочий кабинет Вождя.
Присутствуют лично:
Верховный Главнокомандующий, нарком обороны и Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) – Иосиф Виссарионович Сталин;
Генеральный комиссар госбезопасности – Лаврентий Павлович Берия;
Предсовнаркома и нарком иностранных дел – Вячеслав Михайлович Молотов;
И.О. начальника Генерального штаба – генерал-майор Александр Михайлович Василевский;
Старший (и единственный) социоинжинер «Полярного Лиса» – Малинче Евксина.
Присутствуют заочно в режиме телеконференции:
Начальник Генерального штаба (в отпуске по болезни) – маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников;
Командир «Полярного Лиса» – капитан первого ранга Василий Андреевич Малинин;
Главный тактик «Полярного Лиса» – капитан второго ранга Ватила Бе;
Командующий Западным фронтом – генерал армии Георгий Константинович Жуков;
Командующий 13-й армией – генерал-лейтенант Константин Константинович Рокоссовский.
– Товарищи, – сказал Верховный, обводя взглядом присутствующих лично, – это совещание мы созвали по просьбе товарищей Василевского и Ватилы Бе. Есть ключевые изменения в обстановке, которые необходимо обсудить, после чего принять соответствующие изменения в нашей тактике и планах. И эти изменения коснутся не только военных вопросов. Товарищ Ватила, вам слово.
Над столом для совещаний заколебалось призрачное марево, складываясь в голографическое изображение главного тактика «Полярного Лиса», – вот она уже стоит перед ними как настоящая, лишь чуть мерцая… При этом каждому из присутствующих в кабинете казалось, что товарищ Ватила Бе смотрит прямо на него. Галактические, ептить, технологии.
– Два дня назад, – сказала она, оделив зрителей «фирменной» темноэйджеловской улыбкой, – сканеры нашей орбитальной разведсети обнаружили подготовку к перемещению в другой сектор двух подвижных соединений дейчей, прежде нацеленных на город Бобруйск. В армии страны Германия их называют сорок первым и сорок восьмым моторизованными корпусами. А сегодня, когда удалось перехватить и расшифровать приказы вражеского командования, стало ясно, что сорок первый корпус перебрасывают под Витебск, а сорок восьмой – под Могилев, из чего следует, что направление удара через Бобруйск вражеское командование признало бесперспективным. Поскольку тридцать девятый мотокорпус третьей танковой группы в ходе боев в Минске и сражения за Борисов понес большие потери, полностью лишившие его боеспособности, пригодным для наступления на том участке фронта у дейчей остается только пятьдесят седьмой мотокорпус, – сейчас он без особой спешки сосредотачивается напротив Орши. Двадцать четвертый моторизованный корпус, в боях потерявший около половины личного состава и две трети техники, но сохранивший организационную структуру, пока остается в районе Минска. Есть сведения, что его будут пополнять до штатной численности техникой и экипажами, что остались от третьего и четырнадцатого моторизованных корпусов в составе группы армий «Юг», а также от пятьдесят шестого моторизованного корпуса в составе группы армий «Север». Из четырех растрепанных в клочья моторизованных корпусов командование дейчей попробует собрать один полностью боеготовый. Поскольку Минск находится всего в двух суточных переходах от линии фронта под Оршей и Могилевом, то можно признать, что как только закончится пополнение двадцать четвертого корпуса техникой и личным составом, он будет переброшен примерно туда же, куда и остальные три боеготовых мотокорпуса… то есть на участок Витебск-Орша-Могилев.
– А почему не под Бобруйск, товарищ Ватила? – хмыкнул в усы Сталин, – ведь, насколько мы помним, расстояние до него от Минска даже меньше, чем до Могилева, Орши или Витебска.
– А потому, товарищ Верховный Главнокомандующий, – серьезно ответила та, – что позиции войск страны СССР на Бобруйском направлении выглядят для тактиков дейчей исключительно трудными, почти неприступными. Сначала вражеским войскам необходимо преодолеть укрепленный полевой рубеж по реке Березина, занятый очень злыми войсками с боевым опытом, позади которых расположена армейская группировка тактика Рокоссовского (а его после сражения в Минске дейчи почитают не иначе как исчадием ада). При этом дейчи помнят, что позади группировки Рокоссовского находится еще один укрепленный рубеж по реке Днепр, уже занятый свежими войсками страны СССР – а там все потребуется начинать сначала. И это при том, что даже после прорыва фронта войска тактиков Рокоссовского и Болдина не побегут и не сдадутся в плен, а с неистовой яростью примутся строить врагу козни. Все вместе это очень похоже на бутерброд из двух слоев толстой фанеры с битым стеклом посередине. Очень вкусное угощение, от которого дейчи предпочли отказаться и перенести свои усилия севернее, туда, где оборона страны СССР представляет только в один слой…
– Насколько я помню, товарищ Ватила, – вкрадчиво спросил Берия, – прежде вы считали рубеж Березины временным и не рассчитывали удерживать его хоть сколь-нибудь продолжительное время. И вот теперь ваше мнение поменялось на прямо противоположное. С чего бы это?
