Герой империи. Сражение за инициативу - [3]

– Германский, гм, вождь, Гитлер, – со своего места сказала Малинче Евксина, – хоть и осведомлен о подоплеке событий, но все равно погонит своих солдат в наступление. Сейчас им руководят гнев, ярость и отчаяние, а еще обида за то, что мы испортили ему такую хорошую игру… Хотя и без нашего участия шансов на выигрыш у него не было, только в том случае количество жертв, в том числе и среди немцев, было бы гораздо больше. А обида – это плохо. Обиженный человек действует иррационально, по схеме «назло», и страхи у него тоже иррациональные, и больше всего сейчас наш оппонент боится даже не поражения на фронте, неизбежность которого ясна даже ему, а успеха нашей имперской пропаганды с последующим переходом его бывших поклонников и почитателей на сторону нашей Империи. Да, мы не обещаем поместий и рабов, но большинство немцев уверены, что, окажись они в рамках большой империи в качестве полноправных граждан – и им за счет их культурно-образовательного уровня удастся занять в ней все самые высокие посты. Они даже не подозревают, что, помимо деловых качеств, профориентация высвечивает морально-этическую ориентацию, – а вот с этим у немцев уже не так хорошо. И если некоторые из них, безусловно, войдут в золотой фонд имперских управленцев, то других постигнет жестокое разочарование.

– Ближе к теме, товарищ Малинче, – сказал Сталин, – будущее германской нации мы еще успеем обсудить тогда, когда разгромленная Германия будет лежать перед нами в руинах.

– Если быть ближе к теме, товарищ Верховный Главнокомандующий, – ответила та, – то наша имперская наука говорит о том, что, с весьма большой вероятностью, практически равной очевидности, этот мелкий обиженный человечек решил утащить с собой в могилу весь народ дейчей. Больше всего его бесит то, что его бывшие поклонники с равным успехом могут служить прямо противоположным целям, а не той квинтэссенции злобы и гордыни, какой является его расовое учение, ложное и ошибочное с научной точки зрения. Таким людям их иллюзии и заблуждения гораздо дороже настоящей научной истины, в силу чего их утрата вызывает безудержную злобу на весь мир. Так что не надейтесь, что по мере того, как ситуация для страны Германия будет ухудшаться, накал боев начнет стихать. Ничего подобного. Последние бои будут самыми яростными и кровопролитными. Это говорю вам я, старший социоинжинер Малинче Евксина.

– Ну, – хмыкнул Вождь, – чтобы предсказать это, совсем не нужно быть социоинженером, достаточно прочесть Синюю Книгу, последние эпизоды этой войны бои за Берлин. В ТОТ РАЗ поражение Германии растянулось на четыре года, и в отдельные ее моменты Гитлер даже считал себя в полушаге от успеха; но и ТОГДА, в тот момент, когда советские войска уже вели бои за Берлин, этот несмешной клоун все равно попытался утянуть за собой в могилу весь германский народ. Но нам все же хочется верить, что не все в Германии такие злобные и, быть может быть, истина о том, что все проиграно, начнет приходить в голову германским генералам задолго до того, как вся Германия превратится в дымящиеся развалины.

– Если верить Синей Книге, – парировала Малинче Евксина, – то прозревали военные начальники дейчей уже в плену, когда им больше не угрожало ужасное гестапо. И то все зависело от того, в чей плен попадали эти конкретные дейчи. Если в ваш, то все проходило нормально, если же они оказывались у ваших так называемых союзников, то пленные генералы тут же принимались придумывать многословные оправдания, как и почему их главнокомандующий Гитлер помешал им выиграть почти победоносную войну против страны СССР…

– А это значит, – сказал вождь, – что уничтожению вражеского репрессивного аппарата тоже необходимо уделять самое серьезное внимание. И чем ближе война будет к своему законному концу, тем активнее должна разрушаться инфраструктура страха и насилия, пронизывающая Третий Рейх сверху донизу. Кстати, в истории, описанной в Синей Книге, Гиммлер дожил до конца войны, а тут, у нас, его уже «исполнили» пилоты ваших тяжелых бомбардировщиков. Теперь необходимо присоединить к этому человеку его соратников, подельников и подчиненных, чтобы каждый сотрудник германского гестапо, как и войск СС, знал, что ему уже вынесен смертный приговор, отменить который можно только добровольной сдачей в плен, чистосердечным раскаяньем и искренним сотрудничеством со следствием. Товарищ Ватила, ведь ваши разведывательные сканеры способны с приемлемой точностью засечь расположение вражеских репрессивных учреждений, а ваши летчицы из темных эйджел смогут нанести по ним бомбовые удары, чтобы не оставить от них и камня на камне…

– Да, товарищ Верховный Главнокомандующий, – кивнуло изображение, – если будет на то ваше соизволение, то это программе мы придадим приоритет, равный приоритету программы по разрушению транспортной инфраструктуры.

– Не сразу, – покачал головой вождь, – сначала у противника должно возникнуть впечатление, что это не более чем ошибка по выбору целей. Нам совсем не нужно, чтобы эти мерзавцы раньше времени почуяли угрозу и начали прятаться за спины заложников, женщин и детей. В полную силу эта программа должна вступить только после того, как мы разгромим противника в предстоящем сражении, и в его рядах начнутся брожения. Тогда и последует разящий удар, который в кратчайшие сроки нейтрализует вражеский репрессивный аппарат. Но сейчас о подробностях этого говорить преждевременно. Поговорим лучше о том, что вы предлагаете делать после того, как с высокой степенью вероятности установили полосу, время и направление вражеского прорыва?