Герой империи. Сражение за инициативу - [5]

Берия протер стекла своего пенсне платком и, повернувшись к Сталину, сказал по-грузински:

– Сейчас мы, Коба, вместе с имперскими товарищами пытаемся разобраться, откуда взялись такие слухи… и получается нехорошо. Кроме известных тебе товарищей, сильно обеспокоенных смертью Клоуна, следы, как и следовало ожидать, ведут в Берлин и даже в Лондон. Нашим сегодняшним и завтрашним врагам будущая империя, как бы она ни называлась, нравится даже меньше, чем фрондерам из ЦК.

– Понятно, Лаврентий, – сухо кивнул Сталин и, повернувшись к изображению главного тактика «Полярного Лиса», сказал: – Скажите честно, товарищ Ватила, есть ли у нас возможность за оставшийся месяц создать на основном рубеже такую неприступную оборону, чтобы враг кидался на нее как пес на забор, и каждый раз срывался вниз? Неужели это невозможно, ведь у врага, благодаря вам, практически нет больше авиации и его командование весьма ограничено в ведении разведки; у нас же все нормально и с тем, и другим. Вот и сейчас о переброске двух вражеских корпусов мы узнали еще до того, как тронулся в путь первый эшелон. Разве наша армия при вашей поддержке, имея еще месяц на совершенствование обороны, не сумеет создать такого прочного рубежа, который окажнтся непреодолим для германских полчищ, сколько бы солдат, танков, орудий и минометов враг ни собрал для наступления?

Ватила Бе на некоторое время задумалась, в уме просчитывая варианты, потом сказала:

– Все дело в том, что у нас на «Полярном Лисе» исчерпаны запасы управляемых плазменных боеприпасов, и их пополнение при помощи корабельных мастерских – процесс не быстрый. Особенно если учесть, что они, эти самые мастерские, сейчас по большей части работают по заказам ваших ученых и промышленности, изготавливая приборы и машины, которые здесь не сможет изготовить больше никто другой. А без достаточного количества управляемых боеприпасов вопрос истребления полутора тысяч вражеских танков, которые с упорством маньяков будут лезть на вашу оборону, не решается. Ваша противотанковая артиллерия пока не способна решить эту задачу. Во-первых – имеющиеся у вас орудия способны поражать вражеские средние танки только на короткой дистанции; во-вторых – их слишком мало; в-третьих – они организованы так, что чаще всего оказываются не там, где надо. Враг всегда наносит концентрированные удары, обрушивая мощь целого моторизованного корпуса на позиции всего одной стрелковой дивизии. Восемнадцать легких противотанковых пушек против трехсот-четырехсот вражеских танков не имеют шанса остановить вражеский натиск. Чтобы решить эту проблем, необходимо иметь мощные, хорошо вооруженные и подвижные противотанковые части, которые всегда оказывались бы там, где возникает необходимость. Для этого управление ими должно быть сосредоточено не в руках командиров дивизий, корпусов и даже армий, а в руках старших тактиков, командующих целыми фронтами. Но у вас таких артиллерийских частей нет, и в ближайшем времени не предвидится.

– Перед войной, – сказал Сталин, – у нас были отдельные противотанковые бригады – как раз окружного, то есть фронтового подчинения, но практика не подтвердила их высокой эффективности…

– Поскольку я хорошо изучила этот вопрос, то позвольте с вами не согласиться, товарищ верховный главнокомандующий, – парировала Ватила Бе. – Во-первых – там, где такие бригады оказались перед фронтом атакующих вражеских танков, их деятельность оказалась весьма эффективной. Но по большей части ваше командование сильно ошибалось с оценкой направления вражеского удара, и тогда противотанковые части оказывались там, где у дейчей вовсе не было никаких танков. Во-вторых – так же, как и механизированные корпуса, противотанковые бригады подвергались разделению на части, изъятию автотранспорта и тяговой силы, а также зачастую оказывались без топлива и боеприпасов. В-третьих – тут скорее не подтвердилась эффективность вашего довоенного командования, которое неправильно определяло направления вражеских ударов и зачастую распыляло силы, стремясь одной бригадой решить множество несвойственных ей задач. К тому же пушки в этих бригадах были не специализированными противотанковыми, а приспособленными для этого дела зенитками, – а это тоже сыграло свою роль… Зенитные орудия имеют слишком большие габариты, их трудно замаскировать, а окоп для них требуется почти такой же, как и для танка, при том что танки, даже самые старые, имеют хорошую проходимость на местности вне дорог, а зенитные орудия, наоборот, самую плохую.

– Возможно, вы, товарищ Ватила, и правы, – довольно резко ответил Сталин, – но в данном случае это не имеет большого значения. Делайте что хотите, но немец не должен пройти на восток дальше того рубежа, где он находится ныне. Это не обсуждается. Никаких вражеских прорывов к Смоленску быть не должно, как и самих прорывов фронта. Если вам все так доподлинно известно, то сделайте все, чтобы предотвратить такое развитие событий!

Ватила Бе снова погрузилась в мысленные расчеты, но длилось это недолго.

– Вариант развития событий, при котором ваше распоряжение будет выполнено, вполне возможен, – через некоторое время сказала она. – Для этого необходимо в кратчайшие сроки собрать в один кулак всю противотанковую и приравненную к ней артиллерию, еще не задействованную в отражении нашествия дейчей, и сформировать смешанные противотанковые артиллерийские бригады. Оборона от вражеских танков должна осуществляться на трех рубежах. Первый рубеж составят легкие противотанковые пушки калибра сорок пять миллиметров. Эти орудия будут находиться на линии первых пехотных траншей и бить по врагу в упор, с дистанции от ста до трехсот метров, и поэтому их расчеты можно будет награждать посмертно еще до того, как они откроют огонь. Там же должны располагаться расчеты тяжелых противотанковых ружей (когда их окончательно разработают), ручных реактивных гранатометов и огнеметов. Во втором эшелоне на дистанции в полкилометра-километр от пехотных траншей будут находиться более-менее современные пушки калибра семьдесят шесть миллиметров. Желательно, чтобы это были длинноствольные Ф-22