Геббельс. Портрет на фоне дневника.
Известная писательница Елена Ржевская в годы Второй мировой войны была военным переводчиком в штабе армии. В Берлине она участвовала в опознании тел Гитлера и Геббельса и в разборке документов, найденных в бункере. Об этом она рассказала в книге «Берлин, май 1945», изданной более чем в двадцати странах мира. В предлагаемой книге Е. Ржевская исследует феномен прихода фашизма к власти и показывает читателям, какой тип политического деятеля выдвигает фашистская идеология на авансцену истории и как воздействует на психологию и душу поддавшегося ей человека.
| Жанр: | История |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 133 |
| ISBN: | 5-462-00257-2 |
| Год издания: | 2004 |
| Формат: | Фрагмент |
Геббельс. Портрет на фоне дневника. читать онлайн бесплатно
Перевод фрагментов дневников И. Геббельса Л. Сумм
Е. М. Ржевская в годы Второй мировой войны была военным переводчиком в штабе армии.
В Берлине участвовала в опознании тел Гитлера и Геббельса и в обнаружении дневников Геббельса.
На титуле: Геббельс в октябре 1943 г.
2 мая 1945-го Берлин пал. Под вечер, когда в городе еще продолжалась сдача оружия гарнизоном, в саду имперской канцелярии возле запасного выхода из подземного убежища Гитлера («фюрербункера») были обнаружены мертвые, почерневшие от огня Геббельс и его жена; они приняли накануне яд.
Геббельс — рейхсминистр пропаганды, гауляйтер Берлина, ближайший сотрудник и наперсник Гитлера. В дни сражения он к тому же и комиссар обороны Берлина.
На другой день, третьего мая, в подземелье имперской канцелярии, в «фюрербункере», старший лейтенант Ильин одним из первых оказался в кабинете Геббельса.
Прочитав упоминание о себе в моих «Записках военного переводчика», Л. Ильин прислал мне письмо: «Вот я и есть тот самый старший лейтенант Ильин, большое спасибо, что не забыли вспомнить… «Вальтер» 35-мм, заряженный, с запасной обоймой, мной был взят у Геббельса в кабинете в столе, там были еще два чемодана с документами, два костюма, часы. Часы Геббельса находятся у меня, мне их дали как не представляющие никакой ценности, но я их храню как память…»
Документы, находившиеся в двух упомянутых Ильиным чемоданах, мне, военному переводчику штаба армии, пришлось тогда разбирать.
22 апреля — оставалось десять дней до падения Берлина — Гитлер позвонил из своего убежища Геббельсу, предложил ему перебраться с семьей в его бункер, где теперь была последняя ставка Гитлера. Тотчас был послан адъютант Геббельса за его семьей, находившейся в загородном доме.
Видимо, сборы самого Геббельса были лихорадочны, и в чемодан отправлялось то, что было под рукой, без внимательного отбора. Здесь оказались сценарии, присланные авторами министру, шефу кино, с сопроводительными письмами, выражавшими почтение и надежду. И изданная факсимильно семь лет назад к сорокалетию Геббельса юбилейная книга, воспроизводящая его рукопись «Малая азбука национал-социализма». Здесь же — полная инвентарная опись одного из загородных домов Геббельса. Учтено все — от гарнитуров до носового платка д-ра Геббельса и его места в бельевом шкафу. Здесь же в чемоданах были бумаги его жены — Магды Геббельс: папка «Харальд — пленный», в ней документы о пропавшем на фронте без вести ее сыне от первого брака. И начавшие поступать из американского плена письма от Харальда. В чемодане семейные фотографии. Описи гардероба детей. Счета из магазинов. И разные семейные записи. Было тут и предсказание шведского ясновидца, доставленное в апреле жене Геббельса по партийным каналам. Ясновидец сулил: «По истечении пятнадцати месяцев Россия будет окончательно завоевана Германией. Коммунизм будет искоренен, евреи из России будут изгнаны, и Россия распадется на маленькие государства».
Но, надо думать, не спасением всех этих бумаг в свой последний час был озабочен Геббельс. Предметом его постоянного беспокойства в тревожные дни поражений были дневники, находившиеся там же, в одном из чемоданов. Кому именно было поручено после его самоубийства вынести чемоданы, спасти дневники, неизвестно. Как стало мне известно позже, последним распоряжением хозяина дневники должны были быть уложены в специальные металлические ящики и захоронены до второго пришествия на землю нацизма. Но наказы и распоряжения больше не выполнялись. Мертвый шеф уже не мог востребовать исполнительности. А порученцы спешили, сбрасывали эсэсовскую форму, переодевались, спасались кто как мог.
Это был десяток толстых тетрадей, густо исписанных, — латинский шрифт с примесью готических букв. Буквы теснились в слове, смыкаясь, и текст очень туго поддавался прочтению. Даже на самое беглое ознакомление с дневниками никакой возможности в тех обстоятельствах у меня не было. Слишком напряженные были часы. Перед нами стояла неотложная задача — установить, что с Гитлером: жив или нет?
Улетел или скрывается где-то здесь? В найденных документах мы искали какой-либо штрих, наводящий нас на верный след. Дневники же Геббельса — та группа тетрадей, что мы нашли, — начинались в 1932 году, когда Гитлер рвался к власти, оканчивались последней записью, датированной 8 июля 1941-го — через 17 дней после нападения Германии на Советский Союз, и они ничем нам полезны не были.
На следующий день был обнаружен мертвый, обгоревший Гитлер. Это событие и вовсе затмило интерес к дневнику Геббельса. Тетради следовало отправить в штаб фронта, но как будто некоторое время они еще оставались на попечении «хозяев» имперской канцелярии — в штабе армии, штурмовавшей ее, и отправлены были «наверх» около 20 мая. Следом меня вызвали в штаб фронта. Там скопились груды неразобранных документов, присланных с разных участков боев. На местах переводчиков не хватало, и нередко бумаги посылались наобум. И что-то ценное могло затеряться. Много было беспечности по отношению к трофейным документам. Сейчас даже трудно понять, как быстро произошла тогда их девальвация в восприятии тех, кто прошел долгий путь из России до победы в Берлине. В сущности, все, что было в те дни вокруг, включая нас самих, все одушевленное и неодушевленное, — все было само по себе документальным.
