Маленькая хаба-хаба гражданского образца лежала на столе не шевелясь и не мигая. Ваня вздохнул, обхватил ладонями стриженную макушку и вновь склонился над планшеткой. Личное дело Всеволода Трохина было странным и простым одновременно. Ване здесь было понятно далеко не все, но блестящий выход он уже придумал. Ваня перечитывал дело уже в шестой раз, и чувствовал, что не зря выпросил Трохина тебе, вызвав удивление начальства. А чутье Ваню никогда не подводило. Вот, например, сейчас он понял, что на хабу-хабу пришло долгожданное сообщение еще задолго до того, как сверкнул огонек и включился динамик.
«Извини, сегодня у меня флэшмоб.» — на весь кабинет объявила хаба-хаба равнодушным голоском Инги.
Вот, собственно, и все. Больше ждать нечего, пора за работу. Ваня покусал губу и хотел было мысленно выругаться, но вовремя взял себя в руки. А затем хлопнул ладонями по столу и объявил:
— Всеволода Трохина в кабинет!
Не прошло и пяти минут, как пара робокопов ввела Трохина. В реальности он оказался еще колоритнее, чем на голограмме — седые волосы, горящий взгляд и хитрый прищур глаз, неожиданно синих для его возраста. Но довольно бодрый, пожалуй, даже чересчур. Робокопы козырнули и удалились. Ваня щелкнул пальцами, вызвав кресло, изящным жестом пригласил Трохина сесть и для приличия помолчал немного.
— Не надо волнения, гражданин Трохин! — начал он бодро. — Я буду ваш новый следователь. Правду признаться, я молод, только из корпуса, и это мое первое дело. Но обещаю, что справлюсь на совесть, и помогу вам выйти из беды с честью!
Трохин сидел хмуро и никак не реагировал на эту заготовленную речь. Но Ваня не терялся.
— Скажу вам по чести, гражданин Трохин, я отыскал для вас прекрасную лазейку в законе и уже переговорил с кем надо. Если вы мне доверитесь, то наберете столько бонусов, сколько понадобится для погашения долгового счета. Вы ж у нас какого года рождения будете?
— У вас написано. — Трохин хмуро кивнул на планшетку и отвернулся.
— Верно, гражданин Трохин, написано! — улыбнулся Ваня, показав крепкие белые зубы, — Одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего. А от чего ж вы так насупились и разговор заводить не желаете? Прямо как маленький?
Трохин повернулся к нему и оглядел стриженную голову с торчащими ушами, которые даже чуть зарумянились от смущения.
— А вам сколько? — брезгливо процедил Трохин сквозь зубы.
— Скоро двадцать, — с достоинством кивнул Ваня. — Но к нашему с вами делу это...
Тут хаба-хаба подпрыгнула на столе, сверкнула огоньками и снова громко объявила на весь кабинет: «Извини, сегодня у меня флэшмоб.» Ваня совершенно смутился, закусил губу и покраснел окончательно. Он быстро схватил хабу-хабу, отключил ее, спрятал в карман кителя, и только тогда поднял глаза на Трохина, ожидая новой волны презрения. Но Трохин улыбался.
— Девушка твоя?
— Девушка, — уныло кивнул Ваня. — Дубль сообщения почему-то брякнулся...
— На свиданку не придет? — снова понимающе усмехнулся Трохин.
— Не придет, небось, — вздохнул Ваня.
— Ну-ну, — подмигнул Трохин, — Не расстраивайся так.
— С чего же это вы взяли, будто я расстраиваюсь? — спросил Ваня, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Вы только не думайте, будто у меня какая-то проблема с этой девушкой, и я вам жалуюсь!
— А я и не думаю. Я вам завидую. Всем. Я уже понял, что в вашем мире нет проблем ни у кого. Кроме меня. У вас слишком легкая жизнь.
— Что? — Ваня вздрогнул, сжал челюсти и сурово взглянул на Трохина.
— Я опять сказал что-то не то? — насторожился Трохин.
— Да уж, — пробормотал Ваня. — Совсем не то. Вот это слово не надо было говорить.
— Какое слово?
— Вот это, на «ж»...
— Которое? Ах, на «ж»... — Трохин задумался, — Нет, не понимаю! Чем и оно вам не угодило?
— Я здесь для того, гражданин Трохин, чтоб помочь вам освоиться в нашем мире, — выдал Ваня еще одну заготовленную фразу. — Поэтому судиться с вами я не буду. А просто запомните: это слово и похожие слова нельзя произносить никогда и нигде!
— Спам?
— Хуже. Моральный травматизм.
— Каким образом?!
— Э-э-э... — Ваня замялся, — Как бы так попроще... Ну, вот если мы скажем: «утро». То это означает, что неизбежно наступит и вечер, правильно? А там уж, чего греха таить, и ночь... Так же и здесь: если произнести это слово...
— На «ж»?
— Да, на «ж»... То этим самым вы как бы намекаете собеседнику, что и для него когда-нибудь наступит вечер... Ну и... ночь.
— Пардон?
— Объясню. Если все, что с нами происходит, это «ж», то когда-нибудь это наше «ж» закончится, верно, гражданин Трохин?
— То есть слово «ж» намекает на слово... — начал Трохин, но Ваня замахал руками.
— То слово уже совершенно произносить нельзя!!!
— Но почему? — искренне удивился Трохин и его мохнатые брови полезли вверх.
— Есть проблема, которую человечество пока решать не научилось. Каждый человек несет в себе стресс осознания этой проблемы. Вечный страх перед...
— Не продолжайте, я понял, — кивнул Трохин. — Я как бы наступаю собеседнику на больную мозоль, напоминая о том, что его неизбежно ожидает?
— О! — обрадовался Ваня. — Кажется мы с вами достигаем полного взаимопонимания! Остается лишь напомнить, что любой нормальный собеседник, услышав от вас подобное слово, непременно обратится в ближайший моральный травмпункт, зарегистрирует травму, и вместе со своим психистом подаст заявление в суд о причиненном ущербе. Меньше, чем полсотней бонусов, дело не кончится. Ну а если психисту удастся доказать, что клиент из-за ваших слов впал в депрессию, не смог работать и упустил выгоду...