Не только вишенка на торте
Редакционная статья
Выборы президента Российской академии наук, которые должны состояться 29 мая, скорее всего, войдут в историю. Заканчивается эпоха Юрия Осипова, который занял этот высокий пост в 1991 году, сменив Гурия Марчука. Главное, что можно поставить Осипову в заслугу, — сохранение почти трехвекового института высшего знания в стране, которая от этого самого знания в 1990-е отвернулась.
РАН испытывала нападки и в «нулевые». Но если в 1990-е причиной тому был, скорее, общественный антисциентистский запрос — иррациональный и неконструктивный (пришлось даже создавать специальную комиссию по борьбе с лженаукой), то в «нулевые» на Академию наук стали наезжать вполне рациональные и хорошо образованные чиновники и эксперты, уверенные, что фирменный рановский консерватизм тормозит инновационное развитие страны. Академики оборонялись как могли, но менять что-либо в своем институте по большому счету не хотели.
Противники РАН, получившие в новом кабинете главного лоббиста — министра образования и науки Дмитрия Ливанова, предлагают, по сути, англосаксонский вариант академического устройства. Действительно, ничего подобного РАН в самой сильной и с научной, и с инновационной точек зрения стране мира нет. Членство в американской Академии (на самом деле речь идет о системе из четырех национальных академий, но это не главное) носит почетный характер, то есть в нее принимаются ученые, внесшие заметный вклад в развитие науки. Это частная некоммерческая организация, основная функция которой заключается в бесплатном консультировании федерального правительства и правительственных ведомств. Лишь очень немногие из членов Академии имеют регулярную зарплату и работают в ней на полной ставке. Не сильно отличается от американской и одна из старейших академий наук — Лондонское королевское общество. В его непосредственном подчинении нет научных учреждений, его члены не получают никакой зарплаты, более того, сами платят членские взносы. И в США, и в Великобритании магистральные маршруты науки и инноваций проходят в совсем других местах, национальные академии там, по сути, вишенки на торте. Серьезная наука сосредоточена в университетах, национальных лабораториях, корпоративных ниокровских центрах и не требует единого центра управления.
С другой стороны, есть вполне успешно развивающаяся Китайская академия наук, созданная в 1949 году по образу и подобию АН СССР. Китайская академия является главным научным учреждением страны в сфере естествознания, а также высшим государственным органом, ответственным за ее научно-технологическое развитие. Но, вообще говоря, англосаксонский и советско-китайский варианты — крайние полосы спектра. Например, в таких мощных научных державах, как Германия или Франция, созданы промежуточные «континентально-европейские» академические формы управления научным знанием.
У нас окончательного политического решения, как развивать науку дальше, все еще нет. Более того, кажется, мы единственная страна, где тема национальной академии становится настолько остро дискутируемой, что свой комментарий по ней может дать даже рядовая домохозяйка. Ну где еще пикировка министра образования и науки и академиков по поводу качества работы последних становится федеральной политической новостью? Научное сообщество в других странах не пылит сором из избы с такой интенсивностью.
Противостояние ливановского и консервативного академического лобби выглядело бы комично, если бы не стоящие перед страной научно-технические задачи. Будем честными, советская академическая система с ее неповоротливостью, безоглядным финансированием, оторванностью от прикладных задач нынешнюю национальную экономику не устроит. Но и попытки прямолинейного и молниеносного копирования выращенной в совсем других условиях схемы организации науки приведут исключительно к уничтожению последних грибниц научных школ. Нам кажется, что в этой патовой ситуации инициативу на себя должны взять прогрессивно мыслящие члены как научного сообщества, так и бюрократии. Отсюда наш третий, инновационный сценарий дальнейшего развития РАН (см. Белый шар академии). Рискнем предположить, что после его реализации академия сдвинется от советско-китайского полюса к англосаксонскому, но задержится в континентально-европейской зоне.
Александр Механик
Нынешние выборы президента РАН могут оказаться судьбоносными. Решение ученых повлияет на то, станет ли академия мотором инновационного развития, окуклится на какое-то время в ее нынешнем состоянии или превратится в клуб по интересам
Рисунок: Игорь Шапошников
Вовсемсуществующемвсегдаестьнечто,чтонадосохранить,
развиваяегопутемустранениявнешнихограничений
илисовершенствуяиоплодотворяяпутемпреобразований.
В. В. Леонтович, российский историк
На конец мая назначено общее собрание Российской академии наук, на котором должны состояться выборы ее президента*. В ходе предвыборной кампании, прошедшей в течение апреля, было выдвинуто четыре кандидата:
ЖоресАлферов
, лауреат Нобелевской премии по физике, Ленинской и Государственных премий СССР, вице-президент РАН, председатель президиума Санкт-Петербургского научного центра РАН;
