…о горнем помышляйте, а не о земном…
(апостол Павел)
Он стал бояться коридора, как расщелины в паркете, которая поглощала в детстве монетки. В двери коридора стучались покойники. Когда-нибудь набрякшая вакуумом туша корабля должна задавить эту живую воздушную жилку, округло пульсирующую по краю, когда-нибудь откроются эти двери, и забывшие о дружбе мертвецы сплывутся сюда — в немом и непостижимом стремлении к жизни, к тому, чем они были и что у них отняли таким жестоким молниеносным рывком.
Он знал, что опять окажется в этом противоположном тупике, противился этому, но не мог ничего поделать с собой. "Привидение, — подумал Апст. — Я привидение". Тонкой аккуратной ранкой во тьме желтела полоска не до конца задвинутой двери, слышались веселые голоса Лизы и Максима.
Прижавшись спиной к стене, Апст разминал кулаки, осматривался… Неожиданно полоска света вздрогнула, раздалась вширь, и дверь открылась. В коридор, хохоча, выскочила Лиза в незапахнутом халате. Апст отпрянул. Лиза, вздрогнув, хотела крикнуть что-то веселое, озорное, но темнота коридора сбила ее, она замерла, всматриваясь в какую-то точку, склонив голову набок и по инерции кокетничая с тем, чего еще не разглядела, то есть со всей неожиданной таинственностью низких стен.
Теплый, прочерченный в темноте прямоугольник комнаты ждал продолжения ее веселья, полы халата были готовы взлететь вот-вот, а тишина вспухала, и ее продолжение было томительным и серым.
Секунды три спустя, шарахнувшись обратно в дверь и едва не упав, Лиза испуганно закричала. Эхо понеслось по всей четырехсотметровой сводчатой анфиладе.
— Что?! — крикнул Максим. — Что?!
Ударили выстрелы. Со стены на Апста что-то посыпалось.
Случилось недолгое затишье, в котором звуки успели долететь до другого конца коридора и оивалиться, как в бочку.
— В следующий раз не промажь! — сказал Апст. — Это я.
— Не промажу, — ответил Максим. — Идиот.
Апст вернулся к себе.
— Келья, — вслух подумал он.
Закрыв дверь, он подошел к иллюминатору и принялся отрывать от Heго подогнанные друг к другу куски пластика — иллюминатор был заколочен. В стеклянной броне, как в аквариуме, переливались несколько звездных былинок, и Апст долго, со злостью, смотрел на них. Он думал о своем ничтожестве, он сравнивал себя с уменьшенным в тысячи раз, проклятым Прометеем: вот он прикован к отвесной скале, к нему подлетает орел и тяжелым клювом бьет его в живот. Было хорошо, но — болела голова…
Чужим взглядом он обвел комнату и зажмурился. Помешкав, лег на диван, и опять представил: скала, цепи, орел… Время текло бесцветной тяжелой жижей…
Столовый автоподатчик выдохнул на поднос замерзший ужин в пластиковой посуде. Остатки неубранного обеда плюхнулись на пол, что-то потекло.
Апст не пошевелился. Голова болела сильней, боль отдавала в шею, и наконец, не выдержав, он застонал так громко, что не услышал звука отпираемой двери и не сразу увидел Лизу, которая неуверeнно мялась на пороге и поправляла и без того туго затянутый поясок халата.
— Не спишь, — задумчиво произнесла она.
Апст вздрогнул.
— Так на пороге и будешь держать?..
Не дождавшись ответа, она шагнула в комнату и закрыла за собой дверь. Апст осмотрелся, повел плечами и пробормотал: — Ужин, пожалуйста Чай…
— Чай! — фыркнула Лиза. Поджав губы, она оглядела комнату, и поморщилась — Пещерный человек — Присела на диван. — Исправимо.
— Что исправимо? — не понял Апст.
— Милый, если ты хочешь покорить меня, то, пожалуйста, в первую очередь не будь деревянным. Ладно? Я говорю один раз. — Прищурив глаз, Лиза внимательно заглянула ему в лицо. Апст усмехнулся.
— Зачем ты приходил туда?
— Куда?..
— Дурак!.. — Лиза отвернулась к иллюминатору.
Мизинцем она ковырнула простыню и свезла ее на пол, опять фыркнула. — Я ведь до аварии знала, сказала мягче, будто глотая лекарство. — Я еще тогда все знала… — Повернувшись к Апсту, улыбнулась. — Скажи, ведь любишь меня? Ведь любишь? Да… Скажи да.
Апст сказал "да".
Тихо засмеявшись, Лиза отпихнула ногой простыню и дернула за поясок халата, распуская его.
— Какая же я дура… Дура!
…Апст ощущал приятную опустошенность, однако сильно болела голова. Он тронул Лизу за плечо. Та лежала, отвернувшись к стене.
— Чего? — Повела плечом, словно сгоняя муху.
— Голова болит.
— Больше ничего не болит?..
Апст услышал, что у нее дрожит горло.
— Ты что?
Лиза вздохнула.
— … Болеутоляющее принести7 Или хватит?
— Таблетки есть?
Она не ответила. Она вдруг начала вздрагивать всем телом.
Апст с удивлением посмотрел на ее лоснящиеся потом, вибрирующие лопатки. Он взял ее за талию и хотел повернуть к себе, но Лиза сильным движением рванулась, выскользнула из рук и ткнула его локтем в грудь.
— Уйди, — прошипела сквозь слезы, и спина ее опять стала вздрагивать.
Повернувшись на бок, Апст закусил губу, — своим тяжелым клювом орел бил его не в живот, а в голову, в затылочную кость, в такт ударам сердца.
Через три дня явился Максим. В руке у него был пистолет, который он держал двумя пальцами за ствол Апст валялся раздетым на диване и обсасывал ледяной кругляшок чая.
— Какого ты черта? — устало и невпопад спросил Максим.
Апст, занятый улавливанием мутных капелек, только поднял брови.
