В Коринте бушевала весна. Деревья как раз взорвались зеленой дымкой, вся Бетрисанда полна предчувствия лета, полуразвернута, как цветочный бутон. Желтые поля нарциссов и разноцветные — тюльпанов, уже раскинулись под ногами. Небо синело пронзительно, так как это бывает только весной. Не хотелось идти домой. Бродить по этим улицам и аллеям. В легких, почти невесомых платьях (первые дни непривычно и страшновато без брони). Боль проходила. Потихоньку сообщили всем дату свадьбы. Белла уговорила Ильгет переехать пока к ней. Ильгет и не хотелось жить в доме, где до сих пор оставались воспоминания, запах о прошлом. А Белла любила ее, как дочь. Даже не так — как больную, несчастную девчонку, которую надо спасать, которой надо во что бы то ни стало вернуть улыбку и радость. Белла полюбила и крестников Ильгет, воспринимала их как внуков. Данг приводил их часто, два-три раза в неделю, иногда и ночевать оставлял.
Дети спасали его. О детях надо было не только заботиться — развлекать их, учить, Анри — уже водить в школу (поначалу маленькие школьники учились вместе с родителями). Некогда думать о своих переживаниях, о горе. Рана затягивалась.
Арнис почти не отходил от Ильгет. Вбирал ее в себя, глазами, дыханием, прикосновениями пальцев. И она каждый день постигала ошеломляющую новость — Арнис... Он — ее жених. Мужчина. Почти муж. Они даже не поменяли колечки, так и носили скрученные из проволоки. А свадьбу назначили на конец мая.
Однажды за завтраком Арнис сказал.
— Слушай, Иль, ты не думала о том, чтобы завести собаку?
Она уставилась на друга с удивлением.
— Ты знаешь, наверное, думала... хотелось бы. Просто все время как-то не до того. Но ты прав, как бы нам собака пригодилась... Только с щенком ведь надо заниматься, а мы все время улетаем.
— Ну и что, мама возьмет на несколько месяцев, а заниматься — да найдем время! Только уж брать надо рабочую... Я давно хотел, но я не умею с собаками, а у тебя ведь есть опыт.
— Это дорого, рабочий щенок.
— Ничего, нам оплатят, — Арнис ухмыльнулся, — поговорю с Дэцином, он проведет оплату через СКОН.
— Тогда будем брать овчарку?
— А ты кого хочешь? Мне-то все равно, я собаками не занимался.
— Я бы лучше пуделя, — робко сказала Ильгет, — как Норка. Ну пусть другого окраса...
— Можно и пуделя, — согласился Арнис, — основная его функция все равно — борьба с дэггерами. Но тогда надо записаться в кинологическом центре на очередь, может быть, несколько месяцев придется ждать помета. Сходим завтра?
— Давай, — сказала Ильгет. Сегодня у них никак не получалось — Арнис собирался на общие учения СКОНа, которые должны были продлиться до вечера, Ильгет тоже решила использовать этот день в профессиональных целях, изучить теоретически новый вариант подвески ракет на «Занге», а после обеда съездить в аэроцентр и заняться отработкой пилотажа.
— До свидания, радость моя, — Арнис с нежностью смотрел на нее, держа за руки. Наклонился и поцеловал в уголок губ, Ильгет ощутила, как счастье переполняет ее. Прижалась к груди Арниса на мгновение. Оторвалась.
— Все, иди... иди, солнце мое. И осторожнее.
— Ну о чем ты, Иль... что здесь может быть опасного? Пока, ласточка моя.
— Пока.
Ильгет постояла перед закрывшейся дверью. Счастье ее было таким полным и совершенным, что хотелось навсегда задержать эту минуту.
Сейчас — не сердцем, а умом — она помнила, что с Питой все было наоборот. Его отсутствие причиняло муку, а когда он приходил, вроде бы, и становилось легче, но не радостно, а как-то горько — ведь опять уйдет.
А вот с Арнисом... наверное, когда он рядом — это такое счастье, что ты даже чувствуешь себя недостойной его, и кажется вполне справедливым, если это счастье и не будет постоянным. Одной минутой общения с ним можно насытиться на долгий день.
Ильгет побрела в комнату. Вот сейчас Арниса нет — а она спокойна и радостна. Он придет снова, вечером, после учений. Им будет о чем рассказать друг другу. Арнис встретит старых друзей-ско, Иль объяснит ему преимущества нового способа подвески, и они немного поболтают об этом.
Поцелуй все еще горел в углу рта. И вот это тоже — как странно! Почему даже такое простое прикосновение вызывает — да что там говорить — даже чисто физиологическую реакцию, все тело словно вспыхивает радостью, теплая волна бежит и замирает.
Да ее радует просто сам тот факт, что ее целует Арнис — вот этот невообразимо прекрасный, сильный, самый-самый лучший, самый настоящий мужчина, лучше даже быть не может... и вот он — ее — целует. Этого просто быть не может, но это — есть.
Господи, как девчонка, засмеялась себе самой Ильгет. Как девчонка, схожу с ума.
Арнис. Мой. Мой Арнис.
Беллы дома не было, вчера еще уехала на Алорку, на биостанцию.
Ильгет села в кресло, надела на всякий случай обруч мнемоизлучателя и вошла в Сеть.
Но едва ей удалось сосредоточиться, раздалась мелодия дверного звонка. Ильгет со вздохом отдала голосовую команду циллосу и поднялась, сдирая обруч с головы.
Данг, что ли... или кто-нибудь из соседей?
Ильгет застыла в дверях. На пороге стоял Пита.
— Иль, — сказал он, — Прости меня.
Ильгет стояла неподвижно, не зная, что сделать, что сказать...
