Долгий путь домой. Виктор Бегунов шел его долгие десять лет. "Палач расы", "Зверь". Не самые лучшие регалии для обычного солдата. Но… Так уж получилось. И не его вина, что смерти без разницы скольких забирать, одного или триллионны.
Б…, окраина. 203..г
Этот домик на окраине разросшегося города бурлящая вокруг жизнь будто обходила стороной. Вокруг возвышались многоэтажки, прокладывались дороги, а старый деревянный домик все также стоял. Он не был пустым, но одного взгляда хватало, чтобы понять, хозяева уже не в состоянии следить за домом. И хотя в палисаднике и дворе было чистенько и опрятно, но местами оторваны доски изгороди, ворота покосились, а на крыше виднелся небольшой провал, прикрытый куском старого листа железа. Дому не хватало мужских рук. Старая хозяйка, разменявшая восьмой десяток, несмотря на все свое старание не могла залатать дыры, все больше и больше появлявшиеся в доме. Во дворе на цепи сидел громадный пес, одним своим видом отпугивающий разных лихих людей, которые бы решились нарушить одиночество Татьяны Петровны. Старая измученная жизнью женщина… Сколько? Уже десять лет она каждый день готовит борщ, наводит порядок и садится ждать у окна. Давно прекращены поиски ее сына. Давно уже все забыли про него. Все, но не она. Она все также ждет и надеется, что однажды ее Витенька придет. Без стука откроет дверь в родительский дом и, обняв сильно постаревшую мать, тихо прошепчет: «Мама, прости, что меня так долго не было».
А потом они сядут обедать, Витя будет нахваливать борщ, заедая его свежевыпеченным хлебом. Из поблекших, когда-то небесного цвета, глаз скатилась слеза. Татьяна Петровна жила лишь одной надеждой. Давно перестали приходить гости. Большинство знакомых давно прописалось на местном кладбище.
Тяжелый вздох разрушил тишину дома. Надо идти покормить Шарика. Все десять лет только он был рядом как память об исчезнувшем сыне. С трудом доковыляла до печи, последнее время болели сильно суставы, а денег у пенсионерки на дорогостоящее лечение просто не было. Хорошо, что газовое отопление сделал еще сын, не приходилось заниматься дровами. Долгие годы Татьяна Петровна выходила из дома лишь в магазин да раз в три года в банк, поменять карту для зачисления пенсии. Достав длинную зажигалку, она зажгла в плите огонь. В трубе сразу загудело, тяга была хорошей. Тихонько передвигаясь по дому, она занялась приготовлением простой каши с картохой для пса, вымахавшего размером с теленка. Так и проходил ее день. Одно и тоже. Десять лет подряд.
Этот день был таким же, как и тысячи до него. Но с утра в душе Татьяны Петровны появилось ожидание чего-то. Должно было произойти что-то необычное.
Она как обычно встала с восходом, занялась повседневными делами. Покормила пса, приготовила свежий борщ. Но не могла найти себе места, ходила по дому, пытаясь навести чистоту в и так чистой, избе. После обеда не выдержала, оделась в лучшее платье, годы провисевшее в шкафу, взяла старомодную сумочку и пошла в сторону ближайшего супермаркета. Того самого, где перед пропажей работал ее сын. Десять лет она обходила его стороной, а вот сегодня решила пойти именно туда. Как будто сердце что-то почуяло. Жители ближайшей трехэтажки, в этот момент находившиеся во дворе, с удивлением смотрели на прошедшую мимо них, будто помолодевшую на десять лет, женщину, считавшуюся помешанной, выходящую из дома только в день пенсии. После чего начали проверять календарь, но нет, до дня пенсии еще три дня. За годы все успели выучить график, да и направлялась Татьяна Петровна в сторону, противоположную обычному направлению. Старожилы помнили, что в том направлении, буквально через квартал, располагался сетевой магазин, где работал ее сын. Хороший парень, отставной военный. Но вот пропал, и все. Никаких следов. По городу ходили слухи, что через месяц в том же городе, куда уехал Виктор, пропал и его лучший друг — Андрей Щепкин. Но все на уровне слухов. Андрей был довольно крупным для небольшого городка бизнесменом, так что его исчезновение связывали с бизнесом. Но еще больше пересудов началось после того, как Татьяна Петровна прошла обратно, неся в руках килограммовый торт.
Михалыч, такой же древний, как и сама Татьяна Петровна, не выдержал и, когда та проходила мимо, спросил:
— Петровна, ты чего эт, гостей, что ли, ждешь?
Та замедлила ненадолго шаг, подняла голову. Михалыч с удивлением увидел, как преобразился взгляд старушки, глаза вновь сияли голубым огнем, как в молодости.
— Сын должен сегодня быть, вот, тортик ему к чаю, — тихо ответила она и пошла к своему дому.
А Михалыч покрутил пальцем у виска и сказал в пустоту:
— Совсем плоха Петровна стала. Десять лет от сына ни слуха, ни духа, а тут на тебе, приедет.
Он тяжело вздохнул, а ведь какая женщина была. Вот только судьба тяжелая. Муж-офицер погиб в начале девяностых на одной из войн, во множестве вспыхнувших тогда на осколках большой империи. Она больше так и не вышла замуж. Растила и воспитывала сына. Сын, отличник, добряк, пошел по стопам отца — сколько она его ждала из боевых командировок, так и не завел семью. Глядишь, сейчас бы нянчила внуков, а приходится доживать свой век в одиночестве. Михалыч кинул взгляд на покосившийся домик. Сколько раз он самолично предлагал сделать хоть небольшой ремонтик, но Петровна всегда отказывалась, говорила сын приедет и все отремонтирует. А Виктора все не было.
