I. Краткая характеристика св. Григория Нисского, как богослова–догматиста.
Место св. Григория в ряду его знаменитых современников. Стремление его ввести в христианское богословие философский элемент; границы этого стремления и причины его. Достоинства и недостатки богословской мысли св Григория. Его оригенизм.
Один из новейших биографов св. Григория Нисского, характеризуя его деятельность в пользу православия, говорит: „не практическое влияние, — слово и мысль суть дело его жизни“ [1]. Эта краткая характеристика должна быть признана вполне справедливой. Если мы сопоставим деятельность св. Григория с деятельностью его знаменитых современников, то действительно окажется, что он заслуживает особенного внимания прежде всего и главным образом в истории христианской мысли. Он несомненно был самым видным представителем христианской науки IV века, потому что более других был научно образован и преимущественно пред другими одушевлен научными стремлениями [2]. В то время, как брат его св. Василий Великий, сделавшись архиепископом Кесарии Каппадокийской, заявил себя самою широкою практическою деятельностью на пользу православия, — в то время как друг его св. Григорий Назианзин, сделавшись епископом константинопольским, употребил на служение церкви все свое необыкновенное красноречие, — в это самое время св. Григорий Нисский принял на себя скромный труд научной защиты содержимой церковью догматической истины [3]. Св. Василий Великий был по преимуществу организатором: он собирал соборы, разбирал на них возникавшие между православными пагубные недоразумения, примирял и соединял подозревавших друг друга в ереси православных епископов, возобновлял и укреплял порываемые арианством церковные связи, старался организовать и вооружить на борьбу с арианами православных монахов; одним словом, он руководил жизнью всей православной церкви, был епископом всего православного востока, и в этом смысле вполне справедливо может быт назван „князем церкви“ [4]. Св. Григорий Назианзин далеко не обладал практическим гением св. Василия Великого, а потому не мог быть и не был руководителем жизни всей православной церкви. Прекрасный организатор маленькой православной общины в Константинополе, он не мог однакож сплотить вокруг себя православных епископов других общин, так что для умиротворения партий потребовалось не присутствие его, а отсутствие [5]. В качестве объяснения этого факта только и можно заметить, что св. Григорий Назианзин был рожден не для управления церковью, а для защиты церкви от внешних и внутренних врагов её. После св. Афанасия Александрийского, он несомненно был самым видным борцом против ариан. Эта именно борьба далеко выдвинула его из среды всех православных епископов IV века; она именно сделала его истинным представителем церковного богословия и на веки утвердила за ним исключительное наименование Богослова. Повинуясь своему природному гению, св. Григорий Назианзин раскрыл свое богословие в связных и ясных догматических проповедях. От природы оратор, он глубже всего и полнее всего мог передать высокие тайны христианского богословия „в великолепном украшении образов“, и потому в области христианского красноречия он не имел и не имеет себе равного [6]. Св. Григорий Нисский точно также, как и Назианзин, не обладал особенным практическим талантом, хотя значительное практическое влияние его на церковную жизнь и не может подлежать никакому сомнению [7]. Подобно св. Григорию Богослову, он главным образом был защитником церковного вероучения, только на другом пути и при помощи другого оружия. Природный философский склад собственной мысли заставил его обратить особенное внимание на древнюю философию, которая продолжала еще широко жить в греческом обществе IV века и несомненно имела на него громадное влияние. Гуманизирующее значение этой философии очень живо сознавалось всеми христианскими богословами ученого александрийского направления, и потому все они в большей или меньшей степени посвящали себя на её изучение. Вслед за другими серьезно изучал ее и св. Григорий Нисский [8], но лишь для того, как потом оказалось, чтобы осудить все философские системы язычества [9] и заменить их новой, чисто христианской философией. С этою целью он попытался ввести философский элемент в христианское богословие, попытался именно сделать философию христианской и богословие философским; но при этом он стремился не к переработке догматического содержания христианства, а только к его философскому проникновению. В настоящее время, как известно, существует целая школа богословов, которые настолько тесно связывают рациональную аргументацию в пользу какого–либо догмата с самым содержанием его, что наивно предполагают, будто с разрушением аргументации необходимо падает и истинность догматического содержания. Св. Григорий думал не так. Он совершенно не считал возможным довести союз философии и богословия до полного их слияния и отождествления, потому что обе эти науки выходят из разных источников, и положения их имеют разные степени достоверности. Вековечные истины христианского богословия не изобретаются человеческим умом, как истины философские, а получаются готовыми чрез откровение Самого Бога, и потому имеют абсолютную достоверность. Философская дедукция не может ни прибавить, ни убавить этой достоверности; она полезна единственно только, как τρόπος παιδείας, к сознанию и усвоению человеком уже готовых, свыше открытых, абсолютно–истинных догматов христианства
