Сегодня Леони Мэри Коринт, которая обычно уделяла хотя бы немного внимания знакам ограничения скорости и предупредительным знакам, явно недоставало привычной собранности, сосредоточенности, пожалуй, даже прагматичности – словом, она была непохожа сама на себя. Но из кассетника лился голос Альберты Хантер, и, вслушиваясь в текст песни «Всегда», Леони качала головой и хмурилась. Если верить певице, любовь вечна. Очень может быть, размышляла Леони, для Альберты Хантер, поэта, композитора, но только не для Леони Коринт. Прежние представления о любви теперь казались ей неудачной шуткой. Она любила, потеряла любовь и больше не собиралась повторять свою ошибку.
А еще ее отвлекала роскошная весенняя погода, недавно установившаяся в долине реки Гудзон. По лазурному небу величаво плыли белоснежные пухлые ватные комья облаков. Неужели и небо над Манхэттеном может быть таким прекрасным, а воздух таким свежим и чистым? Неужели свет, тот самый свет, который так нравится художникам, способен так же озарять каньоны нью-йоркских улиц? Вряд ли. Разумеется, Манхэттен по-своему очарователен, но чтобы до такой степени!.. Леони предстал совершенно незнакомый мир земных услад, переполненный небесными оттенками, запахами и зрелищами.
На скорости по меньшей мере пятьдесят миль в час Леони резко свернула с Таконик-Стейт-паркуэй на дорогу, ведущую к Чатему, радуясь чудесному весеннему дню, безупречным интонациям, фразировке и чарующе-изысканному голосу Альберты Хантер, а также собственному неслыханному везению. Появление прямо перед ней темно-зеленого «рейнджровера», заслонившего весь обзор, застало Леони врасплох.
Боже!
С быстротой, достойной Ричарда Петти, Леони, ахнув, ударила по завизжавшим тормозам, резко выкрутила руль вправо и до боли стиснула зубы, почувствовав, что машину заносит. Она вцепилась в руль, словно надеясь одной силой воли остановить свой древний микроавтобус «вольво» за миг до столкновения.
Увы!
«Вольво» с глухим стуком врезался в «рейнджровер», и Леони с ужасом увидела, как последний бросило вперед, прежде чем он замер на месте. Справившись с минутным параличом, Леони наконец отпустила руль и шумно вздохнула.
«Господи, только не это! – отчаянно молила она. – Что же будет дальше? Я ведь опоздаю, опоздаю!»
Водитель «рейнджровера» распахнул дверцу. Леони в ужасе раскрыла глаза, увидев, как быстро и решительно он обошел вокруг машины. Хмурое лицо незнакомца не предвещало ничего хорошего.
Остановившись между двумя машинами, он подбоченился и принялся оценивать ущерб, не скрывая ярости.
«Хорошо еще, что он не похож на вооруженного дубиной неандертальца – тот бы наверняка свернул мне шею», – подумала Леони. Глубоко вздохнув, она распрямила дрожащие плечи и открыла дверцу, чувствуя, как сердце уходит в пятки. «А вот и я, – мысленно прокомментировала она. – Ягненок на заклание». Она отстегнула ремень безопасности, выскользнула из машины на тротуар и тряхнула головой, отбрасывая за спину волну густых каштановых волос.
Тем временем незнакомец уже успел присесть на корточки спиной к Леони. Он сосредоточенно ощупывал забрызганный грязью бампер своего «рейнджровера», и не думая оглядываться. Даже если он почувствовал приближение Леони, то не подал и виду. Наконец Леони откашлялась и шагнула вперед, подстегиваемая нервным возбуждением.
– Мне очень жаль, – сбивчиво пробормотала она. – Надеюсь, с вами все в порядке?
Ответом ей стало ледяное молчание.
Леони слегка пританцовывала на месте, борясь с тревогой.
– Большая вмятина?
Опять молчание, действующее на нервы.
«Господи, да что это с ним?»
– Я очень спешу, – продолжала Леони, – на чрезвычайно важную встречу. Я… даже не заметила вас…
Незнакомец выпрямился и принялся разглядывать перед «вольво». Он по-прежнему не обращал на Леони ни малейшего внимания, не удостаивал ее ни словом, ни взглядом – требовательная и властная Леони Коринт впервые столкнулась с подобным отношением к себе.
Леони Коринт ростом пять футов десять дюймов, с подтянутым, ухоженным телом и густыми каштановыми волосами, в которых мелькали почти бордовые и рыжие пряди, не привыкла к пренебрежению со стороны мужчин. Совсем напротив.
Знакомые считали, что Леони наделена удивительной, хотя и своеобразной красотой. Даже женщинам приходилось признать, что мать-природа одарила Леони редкостной внешностью, приковывающей взгляды.
Мало кто из мужчин мог заглянуть в бездонные глубины ее непроницаемо-черных глаз, напоминающих отполированный обсидиан и резко контрастирующих с фарфоровой, безупречной кожей, нежной и свежей, как у новорожденного младенца, и остаться равнодушным. Полные губы Леони, казалось, вели обособленную жизнь, но неизменно таили обещание; прямой нос свидетельствовал о породе и утонченности. Изысканные очертания лица и фигуры выглядели творением Микеланджело, наделившего Леони высокими, чуть выдающимися скулами, длинными ногами и стройным телом.
Она блистала не броской красотой и пышными формами, а элегантными, интригующими и манящими пропорциями.
Но самое главное – Леони обладала магнетизмом. Своими манерами, уверенностью и чувством собственного достоинства она неизменно привлекала к себе взгляды, сама того не желая.