Для чего люди одурманиваются?
Максим Горький / Сергей Михайлович Беляев
В исторической книге, составленной доктором медицинских наук Л. А. Богданович и врачом Г. Т. Богдановым, сделана попытка раскрыть условия и причины распространения пьянства и в какой-то мере обобщен богатейший опыт борьбы с зеленым змием на Руси. Адресована книга широкому читателю.
| Жанры: | Публицистика, Психология, Медицина |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 100 |
| ISBN: | 5-239-00262-2 |
| Год издания: | 1988 |
| Формат: | Полный |
Для чего люди одурманиваются? читать онлайн бесплатно
От редакции
В книге «Для чего люди одурманиваются?» рассказывается о драматической борьбе с пьянством, истоках и наиболее существенных причинах этого пагубного явления на Руси. Вопрос этот стар как мир и имеет богатейшую историю. Как только возникли условия для распространения пьянства, появились силы, справедливо видевшие в зеленом змие «поистине божье наказание». Борьба шла с переменным успехом, но особенно обострилась она в конце 19 — начале 20-го столетия, в преддверии величайшей революции, когда лучшие люди стали объединяться в интуитивном стремлении войти в новую эпоху нравственно и духовно просветленными.
Пьянство как социальное явление в России имеет глубокие корни. Проявилось оно вследствие распространения водки и винокурения, а также насильственного насаждения кабаков. Правда, на первых порах водку могли пить исключительно богатые люди, но с удешевлением ее производства началось беспрецедентное внедрение ее в быт простого российского люда.
Секрет ее приготовления открыли арабы еще в древние времена, в XIII веке она появляется в Европе. В 1330 году водка распространяется в Южной Германии, примерно к 1460 году ее уже знают в Швеции, в конце 14-го столетия (1398 г.) от генуэзцев, торговавших с нашими предками, она переселяется в южную Русь, и уже в первой половине XVI века начинается ее поистине победоносное шествие по северо-востоку нашего государства.
Вернувшись после похода на Казань, Иван IV (Грозный) запрещает торговать водкой в Москве, позволив пить ее только своим опричникам. На Балчуге по его высочайшему повелению был выстроен особый дом, названный на татарский манер кабаком.
Кабак на Балчуге стал местом увеселений государя московского и его приближенных. Очень скоро, однако, правительство увидело в продаже водки неистощимый источник для обогащения казны, и именно с этой поры предписывало наместникам обзаводиться «царевыми кабаками», ставшими практически учреждениями казенной или же откупной продажи крепких спиртных напитков.
Нравственное чутье простого люда Московии сразу же увидело в кабаке «невыносимое зло»; слово «кабак» стало нарицательным очень скоро и сделалось ненавистным народу. Именно поэтому в 1651 году царские питейные заведения стали официально называться кружечными дворами, но наши бородатые предки и тут не остались в долгу, переименовав их метко и не без присущего им сарказма в «кружала». Подлая и бесчестная роль кабака к 1765 году была настолько очевидной, что попробовали еще раз затушевать ее, придумав более благородно звучащее название «питейный дом». Суть этих заведений, впрочем, как ни маскируй ее, не меняется. Каким бы официальным именем они ни назывались, народ не скрывал своего презрения к ним, выразив негативное отношение дошедшими до наших дней хлесткими определениями, как «брань кабацкая», «голь кабацкая», «кабацкие нравы»… Про людей, бесчинствующих и способствующих беспорядкам, по сей день говорят: «они устроили кабак».
Итог распространения питейных заведений в нашем отечестве был исключительно безрадостным. «У великорусского народа мало-помалу сложилось новое правило жизни, что не пить — так и на свете не жить, — писал в своем фундаментальном исследовании, вышедшем в 1868 году в Петербурге («История кабаков в России в связи с историей русского народа»), интереснейший историк И. Г. Прыжов. — Но испивая да испивая, не могли не заметить, что подчас и водка не помогает, и, ухмыляясь на свою судьбу, прибавляли: пьем как люди, а за что бог нас не милует — не знаем…»
И зашагал по всей Русской земле «…нигде в божьем мире не слыханный запой», «страшный, чудовищный», «…поднимая всеобщее пьянство, то тихое, разбитое и понурое, то лихое и дикое!..».
Потребление водки неуклонно росло. С 1765 по 1767 год доход от питейной торговли возрос с четырех до пяти миллионов, а с 1783 по 1786 год увеличился с семи до десяти миллионов рублей. Цифры, надо заметить, по тем временам колоссальные.
Столь бурное распространение пьянства вынуждало правительство принимать ограничительные меры. До царей нет-нет да и доходили просьбы о закрытии кабаков, а также жалобы на их содержателей. Против пьянства выступало духовенство. В 1652 году проходил собор, в котором участвовал патриарх Никон; на соборе одним из главных был вопрос о кабаках. Была утверждена грамота, вводившая некоторые запреты на широкую продажу спиртных напитков. Иными словами, самодержец всероссийский вынужден был пойти на уступки, хотя «царев кабак» и приносил его казне баснословные доходы. Однако в 1659 году в другой грамоте царя вновь предписывается головам и целовальникам стараться, чтобы великого государя казне учинить прибыль и питухов с кружечных дворов не отгонять.
Борьба против пьянства не всегда носила столь мирный характер. Злоупотребления целовальников и откупщиков, в ущерб казне наживавших большие деньги, вызывали крайнее возмущение в народе. XVII век отмечен мятежами — отчаявшийся люд не раз принимался громить кабаки, невзирая на страх перед репрессиями.
Общественная активность достигла своего апогея в конце 19-го столетия, когда лучшие люди России из самых разных слоев населения поднялись на битву со страшным социальным злом. Продолжалась на редкость упорная и, что важно и поучительно для нас с вами, последовательная борьба. Были обнародованы ужасающие и потрясающие воображение цифры. В 1842 году, оказывается, умерло от опоя («захлебнулось вином») 939 человек. В 1842–1852 годах в 55 губерниях число опившихся до смерти достигло 7562 человек (больше всего в Москве). В более поздние годы смертность от пьянства не уменьшалась. Так, в 1855 году умерло 1423 человека, в следующем— 1535, в 1857 году—1713 человек, в 1858 году — 1774, а в 1859-м — 1713 человек.
