С благодарностью Рику за постоянную поддержку в течение всего этого сложного и очень эмоционального года. Без твоей поддержки и ободрения, а также наших детей, я не смогла бы закончить эту книгу.
Я также очень благодарна тем женщинам, которые поделились со мной своими переживаниями после аборта. Как далеко восток от запада, так удалил Иисус Христос от нас беззакония наши.
Я люблю вас всех.
Донна Корнелл, ты — чудо. У тебя и у всех тех мужчин и женщин, которые служат в Центре помощи беременным, такие открытые сердца! Любовь Иисуса светится в вас, когда вы ежедневно помогаете тем, кто сталкивается с кризисной беременностью, и тем, кто пережил травму аборта в прошлом. Я молюсь, чтобы такое служение, как несете вы, было распространено по всей стране, чтобы достичь миллионы мужчин и женщин, которые страдают втайне и в одиночестве.
Моя благодарность Диане Набер, за то, что ты напомнила мне удивительную радость процесса рождения. Ведь мои дети уже выросли, и я успела подзабыть ее. Благословенны те женщины, которым ты помогаешь.
Благодарю за ценные советы и помощь с текстом писательниц Ли Эзелл и Лиссу Джонсон. Пусть Господь благословит ваш труд.
Благодарю моих друзей и советчиков, без которых эта книга не увидела бы свет: Пэгги, Лэйлани и Карэн. Спасибо за ваши молитвы. А также, Рик Ханн, я благодарю тебя за консультации и за терпение. Сколько раз я звонила тебе, прося уточнить места из Писания? Ты все тот же человек по сердцу Божьему и благословение для всей нашей церкви.
Благодарность всем в издательстве Тиндэйл за постоянную поддержку. Да будет все, что мы делаем, жертвой, благоприятной Господу нашему.
Холодным январским вечером случилось то, о чем нельзя было и подумать и тем более — простить.
Вечер для Дины Кэрри проходил как обычно, она подавала ужин обитателям Стэнтон Мэйнор хаус — дома престарелых для бывших работников городских служб Миддлтона. Работа ей нравилась, Дину часто можно было застать за оживленной беседой с пожилыми жильцами, которые спускались из своих крохотных квартирок в подвальный кафетерий для общей трапезы. Салли Вентворт была прекрасным поваром, и меню отличалось разнообразием. Единственной жалобой, которую слышала Дина за пять месяцев работы на этом месте, было то, что после еды выбрасывается чересчур много остатков. Большинство обитателей Мэйнора пережили годы экономической депрессии и не могли спокойно переносить, когда выбрасывали еду.
Отужинавшие старики разбрелись по своим квартиркам — все, кроме мистера Паккарда. Он приятно проводил время, неспешно потягивая из кружки свой кофе без кофеина.
— Твоя машина все еще в ремонте, Дина?
— Да, сэр. Они ждут, пока привезут нужную запчасть.
— Я думал, что ремонт должны были закончить еще вчера.
— Да, просто у них там какая-то задержка, — сказала Дина, пожимая плечами. Все это ее, в общем-то, не беспокоило.
— А твой молодой человек заедет за тобой сегодня? — спросил старик, наблюдая за тем, как Дина наполняет солонки. Она улыбнулась ему и перешла к следующему столику.
— Нет, мистер Паккард. Сегодня вечером он проводит библейское занятие.
— Тогда, может быть, Салли отвезет тебя домой?
— От остановки мне совсем недалеко идти.
— По меньшей мере милю, а такой симпатичной девушке совсем ни к чему так поздно ходить одной.
— Я всегда очень осторожна.
— В наши дни одной осторожности недостаточно. Я этим всем сыт по горло, газеты читать невозможно. Было время, когда можно было спокойно пройти по всему городу из конца в конец… — Он грустно покачал головой. — Теперь город такой большой, со всеми не перезнакомишься. Люди приезжают и уезжают, зачастую не знаешь даже, кто твои соседи. Может быть, Красная Шапочка, а может быть и Серый Волк. Дома растут, как грибы, безо всякого плана. Помню, когда я был мальчишкой, мы всех знали. Двери никогда не запирались — некого было бояться. Не понимаю, куда катится этот мир?! Я радуюсь, что моя жизнь близится к концу…
В детстве, я помню, мы любили сидеть на веранде и беседовать. Соседи проходили мимо, останавливались, мы их угощали лимонадом. Какие были времена! Теперь на все не хватает времени. Даже дома строят без веранд. Люди сидят в своих норах и смотрят телевизор, друг с другом почти не разговаривают…
Отвечая на боль одиночества, которая слышалась в его словах и голосе, Дина подошла поближе. Он не ныл — он горевал… Его жена скончалась четыре месяца назад. Семья провела с ним некоторое время после поминок, а потом опять разъехалась по Штатам. Двое его сыновей жили на Западном побережье — слишком далеко, чтобы часто навещать старого отца. Дочь жила в штате Индиана, она звонила ему каждое воскресенье. Воскресенье для мистера Паккарда было самым любимым днем. Но сегодня была среда…
— Мне не хватает моего Воина, — тихо сказал старик. — Так я называл Фреду, — добавил он с печальной улыбкой.
Мистер Паккард рассказал Дине, как он придумал это прозвище. Это было сразу после Второй мировой войны. Паккард два года воевал на Тихом океане, однажды его взрывом выбросило за борт. Он очнулся в госпитале, где провел целых три месяца, прежде чем его отправили на корабле в Штаты.
