Бартоломей Хоар и Элеонора Грейвс впервые встретились на восточном берегу полуострова Портленд-Билл, над парой лежащих на земле тел. Это случилось сумрачным днем в середине июня 1805 года — года Трафальгарской битвы.
За неделю до этого водоналивной лихтер, снабжавший водой блокирующие Брест корабли, вернулся в порт с баркасом «Сципиона». 74-пушечный линейный корабль «Сципион» вышел из Плимута пять недель тому назад для несения службы по блокаде Бреста, и с тех пор о нем ничего не было слышно. Баркас был пустой, залитый водой, местами обуглившийся и сильно помятый. «Сципион» выходил в мореходном состоянии, полностью укомплектованный экипажем, и в районе его плавания плохой погоды не наблюдалось.
Состояние этого баркаса привлекло внимание Хоара. Кроме того, он в мае был ознакомлен с содержанием одного странного, добротно сделанного бочонка. Этот бочонок — небольшой, на десять галлонов, известный в виноторговле под названием «анкерок» — был подобран людьми из береговой охраны на сельской дороге неподалеку от Корфа. Возможно, от ночного каравана местных контрабандистов отбился пони, со спины которого свалился плохо закрепленный бочонок. Но гораздо больше его принадлежности кому бы то ни было правительство его величества ( и сам Хоар) заинтересовалось его содержимым — вместо обычного бренди в нем находились детали часовых механизмов.
В узких пазах между просмоленными клепками анкерка он обнаружил забившиеся туда частички мелкого серого песка и взял их образцы. Сам анкерок у Хоара изъяли и отправили, как он полагал, в Лондон. Когда же он сложил вместе два кусочка информации — содержимое анкерка и разрушенный баркас, — то представил свои соображения адмиралу сэру Джорджу Хардкастлу, командующему военно-морской базой в Портсмуте. Спустя час Хоар отправился в утомительное четырнадцатичасовое плавание на своей крошечной яхте — пинасе «Непостижимая», захватив с собой образцы песка.
Ночью он прибыл в Лайм-Регис и провел большую часть дня в разговорах со старым Ричардом Ди, стараясь выяснить, в каком месте бочонок был переправлен на берег. Старина Ди, как узнал Хоар с год назад, продал свое суденышко и рыбацкие снасти из-за усиливавшегося ревматизма и поселился на заброшенной барже в окрестностях Лайма. Он заявлял, что по горсти песка может определить место, откуда он взят — при условии, что это место находится на побережье между мысом Лендс-Энд и Дувром.
Хоару нелегко было понять старину Ди. Для его уха дорсетский диалект не содержал ничего кроме звуков «з» и «с». Этот человек звучал как гигантская допотопная пчела. Более того, так как голосовые связки Хоара в битве «Славное Первое Июня» были повреждены вражеской пулей, а старина Ди был весьма глуховат, то слабый голос Хоара был совершенно бесполезен.
Значит, для общения надо было найти переводчика. Юная Мэри, внучка старика, имела кое-какое образование; она могла выслушать шепот Хоара, транслировать его дедушке и перевести его жужжащие ответы. Хоар был ею доволен, хотя и ее, не столь заметный, акцент он порой улавливал с трудом.
Начал он с тестирования разрекламированного умения, используя образцы песка в аптекарских пузырьках, взятые из известных ему мест. Старик с честью справился с заданием. Хоар даже попытался поставить ловушку старине Ди, смешав песок, взятый из разных мест: один, совершенно белый, он взял на месте высадки Вильгельма-Завоевателя подле Певенси, и другой, кроваво-красный, он взял во время недавнего перехода из Корнуолла у подножия утеса в Гунхилли-Даунс. Ди всмотрелся в розоватую смесь, покатал ее между большим и указательным пальцами, понюхал и хихикнул.
— Дедушка сказал: «Дикона Ди так легко не обманешь, сэр».
Когда спец по песку точно определил места, из которых были взяты обе пробы, Хоар вынужден был признать свою никчемную хитрость. В качестве епитимьи он выставил старому рыбаку вторую пинту перед тем, как представить тому образец, который он действительно хотел идентифицировать.
— Базз. Ооо. Зазз.
— Он говорит: «Вы хотите сказать, что подобрали это по пути после Веймута, сэр», — перевела девушка. — «Но это не так. Этот песок походит с восточного берега полуострова Портленд-Билл. С его середины, где течение поворачивает в сторону берега», сказал он.
На этот раз Хоар полностью поверил старине Ди. Дав чаевые юной Мэри и поставив старику третью пинту, Хоар погрузил свое долговязое тело на борт «Непостижимой» и отвалил от каменного пирса Лайма.
В этот день западный ветер был сырой и холодный не по сезону. Смесь дождевых капель и брызг морской воды жалила лицо Хоара. Перед тем, как вернуться во внутреннюю гавань Портсмута, он решил взять образец песка с места, которое указал Ди, и самому убедиться в его идентичности своему образцу. Кроме того, он думал посмотреть на месте, нет ли там каких-нибудь других выброшенных приливом вещей.
Подойдя достаточно близко к выбранному месту, он перебрался на бак пинаса и опустил якорь на глубину, несколько превышающую осадку, в качестве своеобразного лота. Хотя прилив и был на подъеме, ему не хотелось задеть своим нежным днищем округлые камни, которые выступали из песка как черные сточенные зубы.
