Цветы ядовитые
И. С. Лукаш (1892–1940) известен как видный прозаик эмиграции, автор исторических и биографических романов и рассказов. Менее известно то, что Лукаш начинал свою литературную карьеру как эгофутурист, создатель миниатюр и стихотворений в прозе, насыщенных фантастическими и макабрическими образами вампиров, зловещих старух, оживающих мертвецов, рушащихся городов будущего, смерти и тления. В настоящей книге впервые собраны произведения эгофутуристического периода творчества И. Лукаша, включая полностью воспроизведенный сборник «Цветы ядовитые» (1910).
| Жанр: | Классическая проза |
| Серия: | Библиотека авангарда №30 |
| Всего страниц: | 8 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 2018 |
| Формат: | Полный |
Цветы ядовитые читать онлайн бесплатно
Я славлю!
БОЛЬНЫЯ ГРИМАСЫ
1. Сирень в граненом фиале
В то лето мы жили на даче.
Я помню, как тетя Рая, разсказала мне сказку про маленькую царевну.
Ее любил тихий паж, пришелец из стран заморских. В солнечной царевниной стране жил черный колдун. Он унес царевну из ея стеклянных покоев, а паж искал и в саду благоуханно-сиреневом царевна отозвалась пажу…
Жених сестры привез зеленый фиал ко дню ея рожденья. Я помню душистое дыханье сиреневых кудрей в фиале.
Мне было десять лет и я искал царевну.
Никто не отозвался мне из сирени — я разбил и граненый фиал. Лицо сестры изломалось старушечьей гримасой и стало злым. Мне больно было, но я молчал. Мне потому было больно, что никто не отозвался мне.
Я никогда, вероятно, — не встречу эту маленькую царевну. Она приходит ко мне только в тихих сиреневых снах.
2. Полишинель
Он смешной Полишинель — он всегда смеется.
Когда ему пунцово раскрашивали картонныя щеки и подрисовывали уголки тонких губ, — он смеялся. Он смеялся, когда ясноглазыя дети в игре помяли его горб и оторвали бубенцы колпака. Он смеялся за тяжелым комодом, брошенный в густую, серую пыль… Он и теперь смеется… Крысы отгрызли ему румяныя щеки, плеснь чердака разъела шутовской балахон. Один стеклянный глаз выбит, а другой щурится — такой блестящий, веселый. Смотрите! Он сейчас расхохочется этот смешной Полишинель.
3. Кареты
У факельщиков траурные кафтаны пахли нафталином и сыростью.
Черный гроб виделся мутным пятном между фонарей на катафалке. Было много карет. Оне тонули в мутных сумерках улиц, мерцали желтыми огнями сквозь прозрачный крэп. В каретах на твердых плюшевых подушках старухи сидели. У них лица в паутине морщинок и золотые колечки на костлявых пальцах…
Кареты, кареты… Много карет.
Черныя блестящия с электрическими фонарями. Лошади бегут, привычно откидывая разбитыя ноги. Пьяно кричат кучера.
Мелькнул в окне мальчик с образом — томный, в шелковой рубашке.
Кареты, кареты… Много карет.
4. Мыло молодости
Это совсем маленькая история.
Жил один поэт, бедный как церковная мышь. Он отдал свои робкия песни людям. Газеты петитом напечатали заглавие его книжки, а поэт голодал…
Он умер зимою, в своей обледенелой мансарде и только цветы, разцветшие на разузоренных морозом стеклах, пели шопотливыя мессы над ним.
У другого был маленький морщинистый череп и пухлыя красныя руки. Он смешал толченый кирпич с духами и жиром и назвал это — Мылом Молодости. Его рекламы безстыдничали на заборах, сандвичи в торжественной процессии месили уличную грязь[2].
— Мыло Молодости. Мыло Молодости.
Когда он умер, катафалк везли шесть лошадей и у факельщиков были белые цилиндры. — Ах! это хоронят знаменитаго изобретателя «Мыла Молодости», но — почему же нет музыки? — говорили в толпе.
Может быть жаль, что мы не хотим изобрести какое-нибудь мыло?
5. Девочка с собакой
Шел дождь и прохожие туманились в полосах изменчиваго света. Я заметил перед собою маленькую девочку с собакой. Девочка вела эту ленивую рыжую собаку на блестящей цепочке.
Кто-то толкнул девочку и, звякнув, цепь выпала из ея рук.
Я думал, — собака бросится, сбивая с ног испуганных людей, отбрасывая сильными ногами стальную цепочку.
Я думал, — собака унесется прыжками в туманныя поля и будет бежать, не отдыхая…
Собака ожидала маленькую госпожу, сидя в грязи на задних лапах. Девочка подняла цепь и оне пошли дальше.
6. Шутка смерти
Он оттолкнул покорную, как старая любовница жизнь, — разбив выстрелом свой череп.
«Мне скучно жить и все надоело» — писал он четкими буквами в предсмертной записке.
В мансардах, где живут маленькия модистки, поэты и рабочие, она убила себя. Она, эта веселая наивная девушка, жаждавшая смеха, танцев и солнца… Когда взломали дверь и потушили уголья на удушливо-раскаленной жаровне, девушка была уже мертва. В заледенелых пальчиках нашли записку:
