Артур не понимал, что же произошло, почему его машина оказалась в этом пространстве, в котором ничего нельзя было увидеть, нельзя было определиться, летит ли сейчас твоя машина или нет. Сквозь остекленение пилотской кабины можно было только увидеть, что за ее бортом клубился странный серый туман. Этот туман, на первый взгляд, был настолько плотным и вязким, что, казалось, его можно было бы потрогать руками, но в тумане скрадывалось расстояние, ничего нельзя было рассмотреть и, таким образом, сориентироваться по местности, над которой сейчас пролетала его машина.
Сколько бы раз Артур не пытался, но его глазам было не за что зацепиться. В этой серой вязкости было невозможно понять, что же сейчас происходит за бортом машины. Пока там все было статично, но не существовало ни верха, ни низа, ни движения вперед или назад. Сколько бы Артур не всматривался в этот серый туман, он так ничего не смог в нем рассмотреть. За остекленением кабины постоянно сохранялась одна и та же плотная, вязкая и статичная серость.
Только переведя взгляд на приборную доску машины, Артур возвращался в нормальную реальность, где можно было ориентироваться и контролировать свое поведение. В такие моменты жизнь как бы снова возвращалась к одиннадцатилетнему мальчишке. Машина, по-прежнему, мгновенно реагировала на все его мысленные приказы. Захотел ли он совершить разворот, и по показаниям приборов Артур хорошо видел, что машина послушно идет в вираж, а затем выполняет разворот. Асе это происходило, если судить по показаниям приборов машины, но как только Артур поднимал глаза и всматривался в левое окошко остекленения пилотской кабины, то снова видел этот серый и непроницаемый туман. И за бортом не было ни малейшего подтверждения того, что машина пошла или сделала ли разворот.
До этого случая Артур приходилось много раз на этой машине летать со своим отцов, и по делам, и без каких-либо особых дел, но им никогда не встречался такой плотный туман, чтобы так плотно перекрывал бы видимость за бортом машины. Артур мысленно приказал ИскИну истребителя вернуться к горизонтальному полету на высоте десяти тысяч метров, там безопаснее всего, а он также надеялся на то, что рано или поздно этот дурацкий туман окончится, он снова сможет сориентироваться на местности и, наконец-то, произвести посадку.
Приборная доска управления истребителем заливалась изумрудно-зеленой подсветкой приборов, что свидетельствовало о том, что с машиной все в порядке. Да и общий фон, существовавший на борту истребителя, едва слышный шелест двигателей, молчание мюзонного реактора, уверенное функционирование системы жизнеобеспечения — все это навевало спокойствие и уверенность в том, что, несмотря на существующие проблемы, они рано или поздно закончатся, а жизнь прекрасна, удивительна и должна продолжаться.
Поэтому юный пилот истребителя, более удобно расположившись в пилотском коконе, чувствуя себя в полной безопасности пилотской кабины. Кабина пилота и пассажирский салон машины имели отличную защиту не только от вражеского пулевого, лучевого и волнового оружия, но и от неблагоприятных погодных условий. Да и сам истребитель был построен с использованием таких материалов, что мог выдержать и защитить юного пилота от прямых столкновений с астероидами и крупными метеоритами. Но такое могло бы случиться только в том случае, когда ИскИн машины допускал серьезную ошибку в прокладывании маршрута и контролирования пилота в управлении машиной, чего не могло произойти по предназначению.
В настоящий момент показания приборов управления истребителем, его бортовая электроника свидетельствовали, что машина находится в прекрасном состоянии и великолепно слушается своего пилота.
Но в данный момент Артур очень беспокоило несколько другое обстоятельство, что же, в конце концов, произошло на его последней рыбалке, которую он сам решил себе устроить, перед возвращением к отцу в столицу. Что это была за дальняя стрельба, что это были за истребители, атаковавшие его машину. Артур еще раз скользнул глазом по показаниям приборов передней панели управления истребителем, которые застыли в положении нормально
В свое время его отец немало времени уделил обучению сына выживанию в трудные моменты своей жизни, когда он мог остаться один на один с природой или попадал в совершенно незнакомое место и не знал, что нужно делать в таких случаях. Отец показывал, как нужно подходить к делу, когда ты оказался совершенно один и в абсолютно незнакомом месте. Он научил Ивэна бороться, драться, отстаивая неприкосновенность своей личности, сколько не было бы перед тобой врагов, навыкам обращения с любым оружием, даже выходить один на один с медведем, имея только нож в руках. Они много времени проводили в воздухе, когда нужно стремительно перелетая из одного города в другой. Очень немногие люди, даже приближенные к отцу знали о существовании этого истребителя, который отец изобрел и собрал, когда долго лечился, находясь в заключении.
Одним словом, отец много всего вложил в голову своего сына, поэтому Артур особенно не беспокоился за свою судьбу. Он, как и отец, свято верил в то, что в жизни всегда есть место радости, тяжелые времена проходят, и на их место обязательно придут хорошие время, он снова вскоре встретится с отцом и мамой… Незаметно для себя Ивэн прикорнул носом в пилотский кокон и задремал.
