Те из знакомых женевцев, что вели свою родословную от алеманов и остготов, называли его герр Дорн; другие, гордившиеся принадлежностью к романизированным кельтам, — мсье Дорн; для итало-швейцарцев и ретороманцев он был синьором Дорном, или сьером Дорном. Здороваясь с ними, он отвечал на любом из четырех государственных языков республики Гельвеции — немецком, французском, итальянском или ретороманском, но мог, если требовалось, говорить еще и на венгерском, испанском, русском и английском. И не мудрено: господин Феликс Дорн, владелец издательской фирмы “Геомонд”, имел дело с географическими картами, и положение обязывало его в известной мере быть полиглотом.
Бригадный полковник[1] Роже Массон из швейцарской разведки — ХА, в чьем ведомстве сосредоточивались сведения об иностранцах, считал его обывателем, деятельность и убеждения которого не наносят ущерба Конфедерации. Отзывы о господине Дорне, данные контрразведкой полиции, были положительными.
Не менее положительно отзывался о Феликсе Дорне и Центр, получавший сообщения за подписью “Норд”.
В Центре Дорна считали опытным и знающим сотрудником военной разведки и к сведениям, поступавшим от него из Женевы, относились с исключительным вниманием.
Вместе с Дорном и под его руководством в Швейцарии работали Сисси, Мод и Роза, что дало ему основание для шутки о милых старых дамах, организовавших клуб для совместного чаепития. С некоторых пор, правда, “клуб” этот распался, и члены его встречались, соблюдая особые меры предосторожности. Одновременно резко возрос спрос на продукцию издательства “Геомонд” — карты, схемы и планы, очень подробные и очень точные. Хотя Швейцария и не воевала, храня традиционный нейтралитет, это не значило, что гельветы не проявляли интереса к войне. Напротив, в каждом доме карты заняли почетное место, и отцы семейства, двигая флажки или вычерчивая линии, с опаской приглядывались к черным стрелам, прорвавшимся к самым границам Конфедерации и нацеленным на перевалы.
Нарушит ли Гитлер нейтралитет? И когда это произойдет? Об этом думали не одни обыватели. В военном департаменте Конфедерации срочно разрабатывали планы обороны, с отчаянием убеждаясь, что все они достаточно эфемерны: у Швейцарии не было сил противостоять солдатам, поставившим на колени две трети Европы и ведущим бои у самого сердца могучей России.
Все семеро членов Союзного совета были в ужасе от прогнозов на будущее и от расходов на вооружение и армию. О боже, государственный бюджет республики, привыкшей к экономии, трещит по всем швам, не выдерживая бремени затрат: за один месяц армия “съедает” столько, сколько прежде за год! Эта мобилизация разорит Гельвецию дотла! Банки уже сейчас придерживают платежи и сводят к минимуму межгосударственные операции. Как ни прискорбно, Совет вынужден не увеличивать, а сокращать число солдат. В мае 1940 — 450 тысяч, в августе — 145 тысяч, в октябре сорок первого — 130 тысяч человек во всех родах войск. Это просто счастье, редкостная удача, что Гитлер увяз с блицкригом на Востоке и, кажется, отложил до лучшей поры планы захвата Швейцарии. Бригадный полковник Массон подтверждает правильность вывода: разведке достоверно известно, что в Берлине не намерены сейчас нарушать швейцарский нейтралитет… А завтра?
После бурных дебатов в Совете было принято соломоново решение: держать войска наготове в оборонительных редутах; помогать Англии военными материалами, не отталкивая при этом Германию и всячески демонстрируя дружбу с Берлином; балансировать, балансировать, балансировать… По всей стране ввели правила затемнения; с 20 часов ни один лучик не должен проникать на улицы. Полиции приказали штрафовать нарушителей. Ей же предложили не замечать сигналов, подаваемых с крыш домов самолетам, которые направляются с английских аэродромов на бомбежку Северной Италии и юга империи. Таможни Швейцарии изымали из туристского багажа любые предметы, имеющие военное назначение. Занятые этими хлопотами, они, естественно, не в силах были уследить за посылками, адресованными в Лондон часовыми фирмами. В этих посылках, тщательно упакованные, лежали “запасные части”, с успехом используемые для бомб и снарядов замедленного действия… Одновременно контрразведчики Роже Массона старались не докучать сотруднику германского военного атташе в Берне Вальтеру Крюгеру, закупавшему станки, вооружение и боеприпасы. Они знали, что агенты “Сикрет интеллидженс сервис”, работающие на железнодорожных узлах, ведут точный учет этим закупкам и их отправке в рейх.
Каждому — свое… И все-таки в Совете нацистам предпочитали союзников. Гитлер был слишком агрессивен, и дипломатические гарантии Риббентропа не стоили ни сантима. Германские туристы все время с подозрительной настойчивостью хлопочут о визах, и не всегда находится предлог им отказать. Больше того, Берлин потребовал пропустить через Конфедерацию эшелоны, следовавшие в Италию. Совет скрепя сердце санкционировал этот акт, гадая: а не произойдет ли с Гельвецией то, что было недавно с Норвегией, когда из трюмов германских пароходов, бросивших якоря в бухте Осло, на свет появились не контейнеры с товарами, а головорезы диверсионного полка “Бранденбург”? Отказать Берлину было нельзя: швейцарские банки слишком широко питали кредитами германскую промышленность, и Берну дали понять, что в случае осложнений уплата процентов по кредитным обязательствам будет отнесена на неопределенно долгий срок.
