Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц и тихо произнесла:
— Не ходи туда.
Он отвел глаза от собеседницы и принялся рассматривать медленно скользящий по мраморному полу лунный отблеск.
— Прошло уже несколько лет. Зачем тебе это нужно? — она попыталась взять его руки в свои, но он встал с кресла и подошел к открытому окну:
— Послушай, Эл, я знаю, что ты не одобряешь моего решения, но я должен исправить ошибку. Я должен знать правду. Понимаешь? Я не могу жить с этим грузом.
— Даже если твои догадки окажутся верны, ты ничего не сможешь доказать, — не сдавалась она.
— А разве я говорил, что собираюсь что-либо доказывать? — он удивленно приподнял бровь. — Это никому не нужно. И мне в том числе.
— Я все равно не понимаю, — она опустила голову.
— Эл, — он обнял ее за плечи. — Это единственный человек, который может мне помочь узнать правду. Поэтому я должен, нет, не должен, я обязан найти ее.
— Но, может…
— Нет, дорогая. Не может.
Она встала и, ничего не сказав, вышла из комнаты, оставив его в одиночестве.
Это ни на что не похоже! Мракобесье какое-то! Неужели все посходили с ума? Так дружненько, что прямо зависть берет!
Хочется чего-то большого и чистого, причем не слона, а скорее белого коня. Можно даже без принца…. Зачем он мне нужен? Вот стоит тут один передо мной. Хотя такого и с конем не грех спутать… Разве что копытом не бьет о землю, зато пар из ноздрей пускает аж загляденье… прямо в рамку и на стену!
Мои меланхоличные терзания были прерваны все тем же вышеупомянутым жеребцом. Он швырнул очередное блюдо из французского фарфора к моим ногам. "А сервиз-то, наверное, больших денег стоит…" — мелькнуло в голове. Интересно, а можно это причислить к статье "расходы на любимого человека"? Если да, то он только что одним движением руки превысил все предыдущие материальные затраты на меня.
— Чему ты улыбаешься?! — почти взревел он.
— Мышцы свело… — вяло отмахнулась я.
От подобного объяснения он пошел багровыми пятнами. Интересно, а дальше он побледнеет или позеленеет? Может все-таки предложить ему сервиз подешевле? А то через пару минут от фамильной ценности и занюханного блюдечка не останется… Хотя он все равно стоял без дела, а так хоть какая-то польза! Но, наверное, тут сработала чисто женская солидарность по отношению к несчастной свекрови, которая вот уже битый час выла под дверью, пытаясь уговорить сынулю не изводить на меня, поганку, такой антиквариат. Я молча встала с роскошного кресла и прошла к столу, украшенному к намечавшемуся банкету. "Конь" удивленно остановился, так и не добив фарфор, и уставился на протянутую мною глиняную тарелку…
Не угадала ни разу! Он принял приятненько землистый оттенок… Хотя, могу поспорить, что при определенном освещении его можно было бы принять и за зеленоватый, немного болотистый цвет. Эх! Умер во мне художник! А какое бы с него получилось наглядное панно! Поместила бы я его на страницах учебника для начинающих в разделе "безмозглые сливки общества".
Неизвестно, чем бы это все закончилось (возможно, в итоге во всем замке не из чего было бы и воды попить), но от такой участи нас спас громкий стук в дубовую дверь.
— Не вставай, я сама открою.
На пороге во главе стояли гости, приглашенные на праздник. Я мило им улыбнулась и попросила не обращать внимания на небольшой беспорядок. Пришедшие неуверенно остановились у входа. Уж не знаю, что больше всего их повергло в ужас: вид равномерно покрытого осколками пола или фиолетовое лицо моего благоверного.
— Мы не вовремя? — смущенно поинтересовался один из гостей.
Честно говоря, мне было абсолютно все равно. Никого из них я не знала, да и знакомиться не видела смысла. Зачем, если я все равно ухожу? Грациозно подойдя к Мартину (так кстати "коня" зовут), я чмокнула его в щечку и добавила елейным голоском:
— Лапушка, думаю, что будет лучше, если я уйду, а насчет фарфора не переживай — в банкетном зале стоят еще два таких же сервиза. Только не расходуй все сразу, а то вдруг твоя будущая пассия тоже окажется любителем портить древности.
Толпа молча расступилась передо мной, и я уже почти ушла, когда до Мартина дошло, что я ухожу не на часик и не на два, а, судя по всему, навсегда. Он подскочил и тоненьким голоском завопил:
— Ты что, меня бросаешь?
Я вздохнула и обреченно обернулась:
— Если хочешь, то можем считать, что это ты выставил меня за дверь без права помилования.
— Ты не можешь меня бросить! Я же граф!!! — и будто в доказательство этому выпятил вперед грудь. Больше походило на "сами мы не местные!..", но я предпочла промолчать по этому поводу.
— Слушай сюда, граф! Попытайся вести себя как взрослый человек, хотя бы перед друзьями.
Он хотел сделать шаг вперед, но я остановила его, предостерегающе выставив вперед руки:
— Лапушка, не стоит. Остановить ты меня все равно не сможешь, а вот опозориться перед друзьями у тебя есть очень даже реальный шанс.
Спорить он не стал, просто развернулся ко мне спиной и уставился в окно, делая вид, что я настенный ковер, который ему уже давно не нравится. Вот и чудненько!
На улице было по-зимнему холодно, и я потеплее замоталась в мягкий шарф. Да, в такие моменты я особенно жалела, что у меня нет машины.
