Гигантский металлический краб медленно полз по изменчивым просторам Нового Мира. Восемь членистых ног двигались в едином ритме, четыре телескопических глаза таращились в белый свет. Он двигался по выжженной плазменными эмиттерами дороге, которая уже начала зарастать травой-хамелеоном, встречавшей незваного гостя ядовито-красным цветом ненависти и боли. Подвижные стебли жадно набрасывались на металл, и их выдирало с корнем.
Так, шаг за шагом, я возвращался на Базу.
Кругом клубился фосфоресцирующий туман.
Видимость была неважная, но сигнал маяка шел четко.
Внезапно прямо передо мной земля выплюнула белый неуклюжий росток в полметра толщиной, который тут же разросся в такое же мертвенно-белое дерево. На нем вырастали безволосые человеческие головы, заходящиеся нечеловеческим воем огромных ртов, плюющихся слизью. Когтистые руки росли и ветвились, обшаривая пространство вокруг. Вытянулись и задергались толстые обрубки ног с венчиками извивающихся щупалец на культях.
Омерзительно-завораживающее зрелище, словно ожившие (очень некстати) картины Сальвадора Дали…
В наушниках раздался искаженный помехами девичий голос:
— Краб, я База, как слышите меня? Прием!
— База, я Краб. Слышу нормально. Возвращаюсь.
— Краб, я База. Что-нибудь нашли?
Остатки надежды в голосе. Жаль разочаровывать…
— Ничего хорошего.
— А почему остановился?
— Здесь дерево ужасов выросло, прямо на дороге.
— Нужна помощь?
Господи, ну какая там помощь! Сам справлюсь. Интересно, она действительно беспокоится лично за меня или это чувство долга? И если я ее беспокою, то в каком качестве? Проклятые мысли!
Я даю залп по адскому дереву, и обращаю его мерзкую плоть в жирный черный пепел. Просто и быстро.
— Все в порядке. Иду по пеленгу.
— Вас понял. Продолжайте движение.
Как трогательно у нее получаются эти казенные фразы!
Пытаясь отвлечься, размышляю об увиденном.
Похоже, протоплазма пытается имитировать человеческое тело. Только получается у нее плохо. Зачем ей это вообще надо — хочет войти в доверие или издевается? Я усмехаюсь про себя: во мне еще жив ученый, который хочет изучать неведомое, а не палить в него из плазменных пушек. Но как быть, если объект изучения съел твой родной мир?
Вот и База. Так мы зовем теперь это место.
Голубоватое мерцание энергетического купола, а под ним родное здание Института, недовытоптанный газон, асфальтовые дорожки да чахлые деревца (настоящие!).
Все, что у нас есть. Все, что осталось с прежних времен.
Мой краб-вездеход проходит очищение сверкающим холодным огнем. Купол впускает его, и вот я дома. Не снимая мой легкий скафандр (мне почему-то кажется, что в нем я лучше смотрюсь), я топаю на пост наблюдения.
И вижу Ванду. Как она хороша в этой форме цвета хаки, пусть даже и не по размеру! А ее светло-русые волосы, короткая стрижка «под мальчика»… О, моя хрупкая амазонка!
— Ну что? — Ванда смотрит на меня своими огромными глазами цвета морской волны. Как мне угадать, что таится в их глубине?
— Ничего хорошего, — повторяю я. — Везде такой же бардак.
— Ясно, — вздыхает она. Мне так ее жалко!
Господи, как я хочу ее! Просто взять за руку, поцеловать в щечку, усадить на коленки, обнять, прижать к себе, почувствовать ее тепло, ее запах, слышать биение ее сердечка. Ванда, Вандочка моя, девочка… Хорошая моя… Сколько во мне скопилось нежности к тебе! Я чувствую, как увлажняются мои глаза. Не хватало еще разреветься — она решит, что я совсем спятил.
— Ладно, пока, — бурчу я угрюмо и отворачиваюсь к двери. Кстати, где остальные?
— Игорь в библиотеке, а Марина обед готовит.
— Угу, — киваю я и закрываю за собой дверь.
Шаги моих сапогов одиноко раздаются в опустевших коридорах Института. Одиночество — страшная штука…
Признаться, за чтением я совсем забыл о времени. До чего же увлекательно порой пишет старушка Агата! Жаль, что ее нет здесь, с нами. Дело в романе явно шло к концу — месье Пуаро, подкрутив свои усы, уже собрал всех подозреваемых вместе и начал капать им на мозги. Хотя я бы на его месте сразу сказал бы, кто убийца, а не мучил народ базаром.
Скрипнула дверь, я поднял глаза и увидел Марину. В новом розовом фартуке она выглядела чертовски аппетитно. Ее прекрасные рыжие волосы были живописно растрепаны.
— Игорек, — томно позвала Марина.
— Что?
— Пошли обедать.
— Ну, пошли. А Сашка вернулся?
— Вернулся, все тебя ждут.
— Ну, раз ждут…
Я притворно вздохнул, отложил книжку, опустил ноги со стола и пошел вслед за Мариной. Она неосторожно повернулась ко мне спиной, и я обнял ее, положив одну руку на грудь, а другую — на живот. Под фартуком у нее был свитер, и довольно кусачий.
— Ну, ты что?! — вывернулась Маринка. — Совсем стал маньяк! До вечера подождать не можешь?
— Не могу!
— Что люди скажут?
— Какие люди? Сашка с Вандой тоже друг другу глазки строят.
— У них еще ничего не было.
— А ты откуда знаешь?
— Мне Ванда сказала.
— Ну, если сказала…
Мы пришли в столовую.
Сашка, по своему обыкновению, был мрачен и с подозрением ковырялся у себя в тарелке. Ванда ела без всяких задних мыслей. Почему-то они сидели за разными столиками. Поругались, что ли?
Марина без разговоров подсела к Ванде и они начали о чем-то шушукаться. Я сначала хотел тоже к ним, но передумал и подсел к Сашке. Все-таки мужская дружба важнее.
![Ордер на молодость [с иллюстрациями]](/storage/book-covers/1b/1bcfc6fc04219ed8786919c4325fd8f672904f35.jpg)
