Боги Синтеоса - [2]

— Привет, старик. Какие проблемы?

Он уставился на меня из-под своих мощных линз.

— Никаких, — произнес он холодно. — Все в порядке. Все к худшему в этом худшем из миров. Мы — последние люди на Земле.

— Старик, мы уже обсуждали эту тему. Пора бы привыкнуть.

— Я привыкаю, привыкаю… Кстати, ты что-нибудь вычитал?

— В каком смысле?

— В смысле, что бы помогло нам спасти мир.

— А… да нет.

— Ты не пробовал проанализировать результаты Чао и Маклеона с точки зрения девятого уравнения Федорова?

— Да нет, знаешь ли, как-то было не в кайф… Зато раскрыл парочку преступлений вместе с Пуаро. Ну и головастый он мужик!

Сашка не оценил мою шутку. Выражение его лица, вероятно, должно было означать бесконечные скорбь и упрек. По-видимому, я должен был пасть на колени и горько раскаяться. Но по правде, в такие минуты мой друг выглядел довольно жалко и смешно. Я отвел глаза, но это движение было неверно истолковано.

— То есть ты хочешь сказать, — зловеще-ледяным тоном громко произнес он, — что пока я там, — он махнул рукой в сторону окна, где мерцали зеленоватые сполохи, — рисковал жизнью, исполняя свой долг, ты здесь детективчики почитывал?

Вот вечно он так: пытается привить мне чувство вины. До сих пор безуспешно. Но сейчас он еще и работал на эффект у девчонок. По-моему, это низко. Ладно, ответим.

— Брось, старик! Хватит уже демагогии. Ничем ты не рисковал и долга никакого нет. Спасать некого, и нас никто не собирается спасать. Мы сами себя спасем! Вот шарик наш научный дойдет до кондиции, тогда и свалим все вместе отсюда. А там — молочные реки, кисельные берега сделаем, все тип-топ. Или берега лучше шоколадные, как по-вашему, девочки?

Девочки промолчали, а Сашка, закусив губу и пробуравив меня напоследок взглядом, вышел из столовой. Все-таки жалко парня. Хорошо бы уже у них с Вандой все наладилось.

3. Александр

Я лежал в своей комнате и злился. Впрочем, это не то слово. Мысли и чувства водили в моей голове хороводы и отплясывали на моих бедных мозгах. Надо принять что-нибудь из аптечки…

Вот — Игорь. Что он вообще такое? Может, мой личный демон?

Мы дружили с ним еще со школы. Помню, класса до седьмого он еще бил меня. Однажды разбил мои очки, да так, что осколки чуть не покалечили мне глаза. Потом все списали на несчастный случай. Я обижался, а потом прощал его. Все прощал! Сам не понимаю, как это было возможно?

Потом он перестал меня бить. Может, мы повзрослели? А может быть, он просто понял, как я могу ему быть полезен? Конечно! Кто даст списать домашнее задание? Сашка. Кто решит оба варианта на контрольной? Сашка. Кто подскажет у доски? Сашка.

В Институт он поступил чудом. То есть это мне тогда так казалось. Повезло на вопрос, который выучил накануне, на доброго экзаменатора, вытянувшего его с тройки на четверку… Тогда я не знал, что для Игоря это не случайность, а закономерность.

Ему везет. Почему ему всегда везет, а мне — никогда? В том, чего добился я, везения не видно ни грамма: только вечный труд и беспокойство, постоянные усилия и напряжение, от которых сам результат теряет смысл. Но я верил — так надо. Я верил в порядок и справедливость. А он всегда подрывал мою веру.

Конечно, на экзамен всегда можно протащить учебник. А если нет учебника, то есть у кого спросить. А если и спросить не у кого, тогда — вперед, прорвемся на халяву!

Все учишься, Сашок? Зачем? Надо бабки зашибать! Клево: как студент, налогов не платишь. Все тип-топ…

Он и сейчас такой же. Приспособился. Привык. Плевать ему на все. Есть пожрать и выпить, есть девчонки, а начальников никаких нету. Впереди маячит самая большая халява на свете — могущество богов Синтеоса. То есть, наверное, так он воспринимает это. Его не мучают вопросы морали. Какая мораль, старик, мы не в детском саду! Все будет нормально, все тип-топ.

И Маринка его хороша — грудастая и длинноногая кобыла. Кой черт понес ее в науку? Ей бы в секретарши, фотомодели или шлюхи. Там она была бы при деле. А в Институте ей всегда было скучно. Зато теперь весело. Что я, не знаю про их с Игорем шуры-муры? Да они почти и не скрывают. Страшно подумать, как эта сладкая парочка развернется в Синтеосе!

Чтобы развеяться, я залезаю в тумбочку и достаю вырезки из «Плейбоя», стащенные из комнаты охранников. Некоторое время тупо рассматриваю их. Но почему-то вид этих шлюх не приносит мне радости. Улыбаются, стервы… Сдохли давно все. А не сдохли бы ради спасения от кошмаров Нового Мира прибежали бы, легли бы в любую постель и бесплатно, так же улыбаясь, если хозяин велит. Сволочи! Я бросаю картинки, достаю аптечку, вытряхиваю пригоршню разноцветных таблеток и погружаюсь в забытье…

4. Ванда

Какими сумасшедшими глазами на меня сегодня смотрел Саша!

Может, не стоит отпускать его одного?

Я правда беспокоюсь, когда он уходит туда, в Новый Мир. Он говорит, что пытается найти остатки цивилизации и других людей. Это было бы здорово! Признаться, очень странно чувствовать себя последними представителями человеческой расы. В конце концов, мы не самые удачные экземпляры. А с тех пор, как от нас ушел Иван Аркадьевич, мы и вовсе осиротели. Его авторитет как-то сплачивал нас. Теперь все не так. Саша и Игорь все время ссорятся — просто больно смотреть! Мне кажется, что это плохо кончится. Все как-то неправильно, нехорошо. Я чувствую это, но объяснить не могу…