Вообще-то я не хочу быть живой легендой. Я во все это ввязался, лишь бы не идти работать. И чтобы кадрить девчонок. И я их закадрил порядочно, и работать мне не пришлось, так что можно сказать, до сих пор все так и есть.
Пол Маккартни
По сей день ближе всего к смерти я был, когда в детстве со мной случился приступ астмы. Я очутился в ливерпульской больнице с кислородной маской на лице и наушниками на голове. Радиостанция передавала новую пластинку «Битлз» Abbey Road, причем целиком. Поэтому когда музыку этой группы называют «жизнеутверждающей», я это выражение понимаю вполне буквально. В тот миг я внезапно понял, до чего их люблю и до чего мне хочется жить.
Это было в 1969 г. И тут, конечно, эти сволочи распались.
Разумеется, я им это простил и внимательно и восхищенно следил за сольными карьерами всех участников. Я вырос и стал музыкальным журналистом. Мне повезло, ведь мне много раз доводилось брать интервью у Пола Маккартни. Джон Леннон погиб, прежде чем я успел с ним познакомиться, и это то, о чем я жалею больше всего в моей профессиональной жизни. Зато с Полом у нас, кажется, заладилось.
Так и родилась эта книга. Я объединил наши разделенные временем беседы во время каждой из этих встреч и изменил их порядок, так что получилось единое целое. Надеюсь, в нем просматривается история Маккартни-музыканта, рассказанная им самим с некоторым добавлением моих слов.
За свою долгую карьеру он выпустил огромное количество песен, неизменно радующих слушателей. Его положение не имеет себе равных, по каким бы критериям мы его ни судили: по коммерческому успеху, художественным достижениям или влиянию на других исполнителей. С точки зрения вечности его репутация в конечном итоге будет безупречной. Я также осмелюсь заметить, что музыку Маккартни, которую критики подчас упрекают в беззубости и безликости, чаще всего можно назвать экспериментальной и откровенно удивительной.
С тех пор как Пол присоединился к «Кворримен», группе Джона, в 1957 г., он почти не давал себе передышки. Неустаревающие песни о любви он пишет так же легко, как мы дышим. Когда он играет рок-н-ролл, то в этой музыке столько сексуального желания и агрессии, сколько не накопится в иной тюрьме. Королева Англии считает, что он просто чудо, но даже самые закоренелые авангардисты признают, что его музыке не чужды эксперименты. Он попробовал себя, кажется, во всех жанрах: от кидди-попа до классической музыки; вероятно, только Пикассо мог бы состязаться с Маккартни в вопросах широты стиля.
На самом деле сделать так, чтобы твоя песня стала хитом, очень сложно. Делать так снова и снова практически невозможно. Пусть карьера Маккартни знала как взлеты, так и падения, она выдержит сравнение с любой другой, и крошки с его стола стали бы насущным хлебом менее талантливых авторов песен.
Ценность шоу-бизнеса в том, что он дает людям то, что они хотят. Искусство ценно тем, что дает нам то, что мы хотим, сами того не подозревая. А ценность Маккартни в том, что он совмещает и то и другое.
Удавалось ли ему всегда достигать выдающихся результатов? Отнюдь нет. Но когда удача к нему благосклонна, то нет в сфере поп-музыки другого композитора, песни которого так же пел бы весь мир.
«Битлз» очень рано достигли в поп-музыке совершенства. После чего они делали то, что казалось невероятным: с каждой новой пластинкой они дарили слушателям новый и абсолютно иной вид совершенства. Вечно это продолжаться не могло, и этому пришел конец. Но от Пола, как и от Джона Леннона, ожидали, что он снова и снова будет делать невозможное; в противном случае с него спрашивали по всем счетам.
Считалось, что Пол – ловкий ремесленник от песни; он может быть как растрепанным, так и прилизанным. Но сердце его, как поговаривали, лежит все же к шоу-бизнесу. Его достижения как битла сделали его модной ключевой фигурой новой рок-культуры, созданию которой он способствовал. При этом его сердцу были по-прежнему милы старые детские стишки, и даже для пап и мам у него кое-что было в запасе.
То есть он без всякого стыда работает на публику? В этом стереотипе есть зерно правды, в том смысле что он никогда не видел причин ограничивать свою музыкальную палитру. Но было бы большой несправедливостью заявить, что его универсальность принижает его значение как артиста. Любители поэтических сравнений скажут, что творчество Маккартни подобно дереву с широким и крепким стволом и простирающимися во всех направлениях причудливо изгибающимися ветвями.
И хотя он осмотрительно уклоняется от этой аналогии, его восхищают характерные для Пикассо пренебрежение жанровыми рамками и уверенное владение традиционной техникой, сочетающееся с интересом ко всему новому и неиспробованному. В наши дни к этому прибавляется еще и огромный объем его вклада в музыку – свидетельство его энергии и творческого долгожительства. Музыка Маккартни не развивалась с течением времени в каком-то одном направлении. Напротив, она напоминает некую разворачивающуюся спираль, которая становится все шире на новых витках.
