Беседы с Маккартни - [4]
До «Мельницы», которая официально называется «Хог-хилл», несколько часов езды от Лондона вдоль тихих деревень юга Англии. В ее древних стенах сейчас находятся репетиционная база и студия звукозаписи. В одном углу там стоит контрабас, на котором играл музыкант Элвиса Пресли Билл Блэк: настоящий тотем истории рок-н-ролла, приобретенный Линдой Маккартни в качестве подарка на день рождения. Я ни разу не осмелился коснуться этого инструмента – равно как и легендарной бас-гитары «хёфнер», которая так часто оказывалась рядом с моим стулом, – а вот Пол, озорничая, частенько дергал на нем струны, когда проходил мимо.
Его распорядок дня довольно четко расписан, так что нам редко мешали, разве что приносили чай и шоколадное печенье. «Или капучино выпей, – иногда говорил он в МПЛ. – Не забывай, пань [так в Ливерпуле произносят слово “парень”, когда говорят с приятелями], ты же в Сохо».
С самых ранних дней «Битлз» Пол был известен своей дипломатичностью, особенно в сравнении с колким Ленноном. На сцене именно он больше всего разговаривал с публикой, хотя лидером считался Джон. А за рубежом он старается сказать несколько слов на местном языке. Но хотя дипломатов и восхваляют за тактичность и внимание к чувствам других людей, им не доверяют из-за их коварства.
Однако я никогда не видел в нем расчетливого пиарщика, о котором говорят его недоброжелатели. Возьмем, к примеру, его непродуманно рассеянную реакцию на убийство Джона Леннона в 1980 г.: «Да, только этого не хватало», когда от него так ожидали хорошо подготовленного авторитетного заявления. В этот миг он чувствовал неподдельные потрясение и горе, но цитата все равно облетела весь мир. Его поведение во время распада «Битлз», описывающееся в одной из глав, также было серией невольных ошибок и едва ли стало шедевром манипулирования.
При этом в жанре подготовленного интервью он чувствует себя увереннее, чем большинство звезд. Маккартни играл в эти журналистские игры гораздо дольше, чем любой журналист, с ним встречающийся. Он потчевал байками NME, когда тот еще именовался New Musical Express – за десятилетия до того, как родились нынешние сотрудники журнала. Он знает музыкальную прессу и телешоу в любой стране. Как и Елизавета II, принимавшая всех министров, начиная с Уинстона Черчилля, он наблюдал, как они сменяют друг друга.
«Всегда найдется кто-то, кто станет умалять то, что ты делаешь», – говорит он:
Когда мы [ «Битлз»] только прославились, в Daily Mirror был парень по имени Дональд Зек, и он был неприятным в общении, у него была такая фишка. Если он брал у вас интервью, то была опасность, что он всё обратит против вас. Но все остальные были вполне милы. Садишься в кресло и [изображает энтузиазм]: «О да. Давайте я расскажу о своем альбоме».
Но сейчас с этим стало хуже. Многие решили: «Отличная идея, давайте до всех докапываться и выдумывать гадости». Они правда так и делают. Это сумасшествие. Если попытаешься это понять, то сам с катушек слетишь.
Когда он дает интервью, то охотно отвечает на вопросы – по крайней мере, когда у него есть на то резон. Обычно, пока я готовил свой первый вопрос, Пол что-то насвистывал и настукивал ритм по ноге. В целом это совершенно нетипично для звезд: они скорее ожидают с отрешенным видом мученика или колючим недоверием.
«О’кей, пань, о чем тебе рассказать?» – так он обычно начинает.
Когда он занимался продвижением проекта «Антологии», документального фильма, альбома и книги, ставших официальной ретроспективой «Битлз», ему приходилось сдерживать собственный энтузиазм из уважения к остальным живущим на тот момент участникам группы:
Вот как должно было быть. Мы собирались дать пресс-конференцию в качестве «Битлз». Поэтому если бы меня было слишком много, то был бы уже не тот эффект. Обычно я всем, кто задает вопросы, без проблем отвечаю: «А, вы из Норвегии! Конечно!», понимаешь. Но если это пресс-конференция, то журналисты могут сказать: «Ну, от этого мы уже всё слышали». Когда я продвигаю какой-то проект, то готов встретиться со всеми, кто хочет со мной встретиться, это мое обычное поведение. А тут я решил, что, видимо, надо немного остыть.
После большого турне в 1990 г. он признался, что нервничает в связи с тем, что снова придется столкнуться с мировой прессой. Но скоро он снова почувствовал себя в своей стихии, и общение показалось почти слишком простым: «Я даже хотел, чтобы мне задавали сложные вопросы, потому что уже надоели остальные. Ты внезапно понимаешь, что знаешь наперед все, что будут спрашивать. И тогда чувствуешь себя увереннее. Ты снова общаешься просто с людьми, а не с “именитыми журналистами”».
Пол настолько хорошо относится к интервью, что его доброжелательность распространяется и на интервьюеров. В отличие от других знаменитостей, он задает журналистам вопросы о них самих, и это им льстит. Даже до того, как селфи стало распространено, Пол часто позировал с опьяненным от восторга интервьюером для фотографии на память. Личные нотки – самое золото пиара. Во время одного снимавшегося на камеру интервью он сыграл мне на мандолине свою новую песню Dance Tonight, написанную для дочери Беатрис. Затем склонился ко мне и подарил свой медиатор. В такие мгновения внутри вас фанат берет верх над профессиональным журналистом.
