Балахонцовы

Балахонцовы

Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.

П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.

Мельников П. И. (Андрей Печерский)

Полное собранiе сочинений. Изданiе второе.

С.-Петербургъ, Издание Т-ва А.Ф.Марксъ.

Приложенiе къ журналу „Нива" на 1909 г.

Томъ шестой, с. 199–202.

Жанр: Публицистика
Серии: -
Всего страниц: 2
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Балахонцовы читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал



Лет тридцать тому назад в одном из приволжских городов славились купцы Балахонцовы. Богатейшие были люди и вели дело на самую широкую ногу. Не один десяток расшив ходил у них с пшеницей и с рыбой в города верховые, по пятидесяти и больше гуртов скота гоняли к ним из степей на салотопенные заводы. Кто на астраханских ватагах больше рыбы ловит? — Балахонцовы. Кто у Макарьева самые большие партии железа закупает? — Балахонцовы. Чьего сала на петербургской бирже больше продается? — Балахонцовых. Кто большими партиями ставит в казну солдатский холст да сапожный товар? — Все те же Балахонцовы.

Старинный был дом. Таких на Руси раз-два и обчелся. Пять поколений работали, от родительского дела не отшатываясь; что дедами было коплено, внуками не размотырено, больше ста лет деньга на деньгу набегала. И ходила молва про Балахонцовых, что в кладовых своих они деньги четвериками пересыпают, а жемчуг гарнцами меряют.

А зачиналось богатство их с легкой руки первого императора Петра Алексеевича.

В большой, богато, хотя и не изящно убранной гостиной большого дома Балахонцовых висел на стене „царский рублевик". В доску, обтянутую алым бархатом и покрытую стеклом, вставлен был серебряный петровский рубль, а внизу золотыми буквами подпись была сделана: „от щедрот первого императора Петра Великого, отца отечества, "посадскому человеку, Кузьме Васильеву Балахонцу, июня 1722 года".

Плавал Петр Алексеевич на судах от Москвы до Нижнего. Здесь строили тогда суда новые для похода персидского. Три дня до поздней ночи сам государь с топором в руке на верфи работал, хороших работников жаловал, ленивых да неумелых дубинкой учил. Не было у него спуску ни генералам, ни воеводам, ни посадским людям, ни деревенским мужикам. Умел учить и лаской и таской. Царская милость и царская гроза всем были равны.

Видит царь — стоит на берегу Волги какой-то человек и зорко смотрит на работу. Ему лет двадцать с небольшим, лицо умное, открытое, глаза так и горят. Посмотрит-посмотрит он на судно, отвернется да и чертит что-то на бумаге.

— Поди сюда, — зычным голосом крикнул ему царь, всадив топор в недоделанную мачту.

Тот подошел и повалился в ноги.

— Встань. Я не Бог. Не знаешь разве приказа в землю не кланяться? — и мрачная тень набежала на лицо Петрово. — Покажи, что у тебя.

Бледный, дрожащею рукою подал он грозному царю бумагу. Петр взглянул, и лицо его просветлело. Это был чертеж судна.

— Кто ты такой? — спросил он ласково.

— Балахонский посадский человек.

— Чем промышляешь?

— Да промысел у нас с тобой, великий государь, один, — отвечал ободрившийся Балахонец. — Топором кормлюсь. Суда строю.

— Доброе дело, — сказал, улыбаясь, Петр. — А какие суда строишь?

— Для низового ходу, по твоему царскому указу, шмаки бешнерлеи по иноземному образцу, как нас на Балахне твои немцы учили. Только не во гнев будь тебе сказано — эти шмаки недалеко против старых насадов пошли. Вот эта посудина, что ты работаешь, невпример способней будет, и в клади против шмаков бешнерлеев прибыльнее вдвое.

— Это рейс-шифф зовется. Зачем же ты чертеж делал?

— Не обессудь, великий государь, вздумалось мне такую же расшиву срубить.

— Потемкин, — крикнул Петр интенданту, заведывавшему стройкой судов.

Потемкин спешно подошел к царю.

— Слышишь, как Балахонец наши рейс-шиффы перекрестил! —

Расшива. Ну, коли расшива, так и будь расшива. А он дело сказал. Рейс-шифф вдвое прибыльней. Макаров!

Государев денщик подбежал с записной книжкой.

— Пиши, — сказал Петр: — всякого чина людям, которые возят товары на низ и с низу, объявить: староманерным судам не быть, сроку им два года; как два года отойдут, те суда иссечь. Делать рейс-шиффы, чтоб и на море ход был с полной морской оснасткой. А делать не образом только, как в Твери, а самым делом, чтоб крепки были, и добрым мастерством; и сие не токмо волею, но и неволею велеть делать, ослушников штрафовать деньгами, вдругорядь плетьми, а пройдут два года — смертная казнь. Пиши указ в Адмиралтейс-коллегию. В губернской канцелярии сегодня же объявить. А Балахонцову чертеж рейс-шиффа дать. А деньги есть ли у тебя?

— Теперь нет, великий государь, да на это дело займем. Авось поверят?

— Займи у меня. Дать ему двенадцать рублей. Разживешься — отдашь. К каждой Пасхе отписывай прямо ко мне, сколько судов на воду спустил. Прощай.

И Петр поцеловал в лоб ретивого Балахонца.

Одиннадцать рублевиков Кузьма Балахонец в дело положил; с них-то и зачалось богатство. А двенадцатый „царский рублевик" берег он, как зеницу ока. И детям, и внукам, и всему своему роду-племени на смертном одре завещал он пуще всего хранить „Петрово подаренье". Оно пропадет — все пропадет.

Царские рублевики в добрые руки попали и впрок пошли. Построил Кузьма Васильевич Балахонец в первую зиму две расшивы и продал с барышом, на другой год пяток срубил, в третью зиму двенадцать расшив зачал строить. „Порадую, — думал он: — царя-государя красным яичком к светлому дню. Сам в Питер поеду и долг ему заплачу". Не довелось Кузьме с царем расчета свести. Умер Петр, времена настали другие. 0 судовом строеньи никто не помышлял. Опять черепашьим ходом потащились по Волге прежние дощаники да паузы, ладьи да насады. За них хозяину смертная казнь не грозила. Но расшивы не сошли с плесов Волги. С каждым годом их являлось больше и больше, и уже только во дни наши пароходы их перевели.


Еще от автора Павел Иванович Мельников
В лесах

Роман П.И.Мельникова-Печерского «В лесах» занимает особое место в русской литературе XIX века. Посвященный жизни и быту, стародавним обычаям раскольничьих скитов Заволжья, он своим широчайшим охватом действительности, глубоким проникновением в сущность жизненных процессов, ярко реалистическим изображением характеров снискал известность как одно из оригинальнейших эпических полотен русской литературы.


На горах

Книга П.И.Мельникова представляет собой вполне самостоятельное произведение, но в то же время является продолжением эпопеи «В лесах». В произведении воссозданы жизнь старообрядческого купечества Заволжья, быт, нравы и обычаи местного населения. Глубокое проникновение в сущность процессов, происходивших в старообрядческой и купеческой среде, талант психолога, бытописателя и мастера слова принесли романам «В лесах» и «На горах» известность и большой читательский интерес.


Красильниковы

Из дорожных записок.Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 5–24.


Очерк жизни и творчества

Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Собрание сочинений в 8 т.М., Правда, 1976.


Медвежий угол

Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 144–160.


Гриша

Из раскольничьего быта.Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 249–288.


Рекомендуем почитать
Взаимосвязи отечественной и зарубежной литератур в школьном курсе

Книга посвящена проблеме взаимосвязей отечественной и зарубежной литератур. В ней дается очерк изучения произведений русской и зарубежной литератур XIX–XX вв. в школах России, рассматриваются особенности восприятия учащимися художественных произведений, предлагаются материалы для сопоставления произведений иностранной, русской и национальных литератур России, изучаемых на уроках и факультативных занятиях.Для учителей средней школы и студентов педагогических вузов.


Технологии и методики обучения литературе

Содержание пособия соответствует требованиям Государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования по дисциплине «Технологии и методики обучения литературе». В пособии представлены информационные материалы и практические рекомендации, предназначенные для студентов и преподавателей высших учебных заведений, которым предстоит работать в условиях двухуровневой подготовки кадров.Для студентов-бакалавров, обучающихся по направлению 050300.62 «Филологическое образование», а также учителей и преподавателей литературы учреждений общего среднего и начального профессионального образования.


Наваждение

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Литературная Газета, 6382 (№ 35/2012)

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.


Один и тот же паровоз

Эссе Юло Туулика из литературно-публицистического журнала «Вышгород» № 6 за 2011 год, герои — Юрий Лотман, Леннарт Мери, Наталья Горбаневская.


Соломон Кейн. Хронология

В статье Ричард Тугуд приводит хронологию жизни и приключений Соломона Кейна, разделяя ее на три этапа. Автор дает обоснование своей хронологии, оперирует историческими фактами.


Богословие черного кожзаменителя: Антиаскетические опыты игумена Сергия Рыбко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Взятки чужими руками: кто торгует решениями чиновников

В России есть особая «каста» людей, профессионально торгующих властью. Это не чиновники, не депутаты и не судьи. Это люди, всегда скрывающиеся в тени. Но без них зачастую невозможно решить самые важные вопросы, требующие участия государства. Кто они? Как им удается проникнуть в самые высокие эшелоны власти и наладить отношения с чиновниками? Какую роль они играют в принятии решений ценой в миллиарды и какая доля достается им самим? Как работает вся система, дающая им возможность преуспевать?Рассказанные в этой книге пугающие истории – реальны.


Этос московской интеллигенции 1960-х

Андрей Владимирович Лебедев (р. 1962) — писатель и литературовед, доцент парижского Государственного института восточных языков и культур (INALCO).