Он спускался с неба, словно божество… Парашют в сине-белую полосу казался чем-то вроде огромного нимба, раскинувшегося над ним. Солнечные лучи обливали его сверху, и тонкая ткань буквально светилась. Девчонки, стоящие на краю поля, завизжали и захлопали в ладоши. Дуры! Как же я их ненавижу!
– Ираклий! – орали они. – Ты лучший!
Я смотрела, затаив дыхание, как «мой бог» плавно опустился с небес на землю – это мне казалось, что плавно, на самом деле он прыгнул на мягкий дерн, согнув колени и чуть не упав, – затем выпрямился, снял защитный шлем и тряхнул темными волосами, отбрасывая их со лба. Девушки бросились к нему, не замечая других парашютистов, спускающихся на поле. Ираклий ослепительно улыбнулся, его глаза лучились удовольствием, щеки разрумянились. Я стояла поодаль, сжав губы от злости на этих ненормальных «фанаток» самого популярного парня в нашем городке. Ираклий был красив – густые темные волосы, правильные мужественные черты лица, выразительные зеленые глаза, белозубая улыбка, ямочка на подбородке, от которой у меня перехватывало дыхание, мускулистая подтянутая фигура. Наряду с эффектной внешностью он был одарен самыми разнообразными талантами. И я не понимала, как ему удается реализовывать себя и все успевать. Ираклий закончил в этом году ту же школу, что и я, поступил в МАИ, и это вызвало бурю отчаяния в рядах его бесчисленных поклонниц, ведь их герой уедет вот уже через две недели на учебу в Москву. Он увлекался парашютным спортом, фитнесом, ухаживал за двумя хасками, занимался дрессировкой на собачьей площадке, находящейся за моим домом. Мало того, Ираклий пел и танцевал в бойз-бэнд, организованном три года назад в нашем Дворце культуры. Успех этой весьма сомнительной, на мой взгляд, группы был исключительно за счет популярности Ираклия у девушек. Я ходила несколько раз на выступления, ничего необычного, стандартный набор слезогонных песенок по шаблону: «ты меня не любишь, я тебя люблю, ты меня забудешь, я тебя никогда» плюс лихие танцы. Но когда Ираклий вставал у микрофона с грустно-задумчивым выражением лица и затягивал какую-нибудь романтическую песню, опустив голову и прикрыв пол-лица длинной прядью, то девушки чуть в обморок не падали, орошая слезами и себя, и подруг, и край сцены.
Но я вела себя по-другому, никогда не лезла вперед, не дарила ему мягкие игрушки, цветы и записочки, не орала, как полоумная: «Мы тебя любим! Ты наш герой!», не вымаливала номер телефона и «хотя бы одно свидание» и тем более не простаивала после концерта у служебного входа в ожидании выхода кумира. Я презираю все эти стандартные проявления фанатской любви. Только дуры могут так себя вести. Ираклий, конечно, всем и всегда улыбается – вот и сейчас, даже не сложив парашют, он раздает автографы – он любезен со всеми, но так уж он воспитан. Его отец по национальности грузин и всегда отличался вежливостью и предупредительностью. Я знаю эту семью с детства, они живут в соседнем доме. Мать Ираклия русская, и эти яркие зеленые глаза он унаследовал от нее. Его младшая сестра, сейчас ей десять лет – самая избалованная девочка в нашем дворе. Виноваты поклонницы Ираклия. Чтобы подольститься к кумиру, они задаривают ее конфетами и игрушками и пытаются гулять с ней, когда она выходит из дома. Я частенько наблюдаю за этим из своего окна. Наша квартира на пятом этаже, и весь двор как на ладони. Свободного времени у меня сейчас хоть отбавляй. Я никуда не поступила. Знаю, что виновата сама, уж очень мне лень было учиться, никакого интереса ни один школьный предмет не вызывал, и я часто пропускала уроки. Одноклассники меня не любили, учителя без конца ругали, поэтому школу я всегда ненавидела.
Но сейчас я ощущаю некую растерянность: что дальше? Середина августа, лето пролетело незаметно. Вначале были выпускные экзамены, затем бал, на который, правда, я так и не пошла. Просидела весь вечер дома, пока они там веселились…
– Катюха, а ты чего тут прячешься? – раздался позади меня веселый голос, и я резко обернулась. – Тоже, что ли, на нашего Ираклия пришла полюбоваться? Вот не ожидала!
Ко мне подошли три девушки, они смотрели на меня насмешливо. Я отпрянула от куста, за которым стояла, и развернулась к ним. Мою особую ненависть вызывала Марта. Именно она была кандидатурой на роль девушки Ираклия, все только об этом и говорили, так как их несколько раз видели вместе на пляже и в кафе. Она была высокой стройной голубоглазой блондинкой модельной внешности, училась со мной в одном классе, поступила в текстильную академию на дизайнера и по этой причине ходила, задрав нос. Марта не сомневалась, что добьется больших успехов в фэшн-индустрии, к тому же всем говорила, что, как только уедет в Москву, то сразу начнет серьезно встречаться с Ираклием. Марта не скрывала своих намерений, рассказывала, что родители против того, чтобы она жила в общежитии или ездила на занятия из дома на машине, они будто уже сняли ей роскошную квартиру чуть ли не в центре. Меня это и злило, и удивляло, ведь мы живем в ближнем Подмосковье и от нашего города до МКАД всего полтора часа езды на машине.
