Мердок гнал через Великую Западную равнину. Солнце в вышине висело огненным йо-йо (Чертик на ниточке), когда он преодолевал бесчисленные холмы и возвышенности равнины на ста шестидесяти милях в час… Он нигде не замедлял хода — скрытые глаза Дженни распознавали все камни и рытвины до того, как они подъезжали к ним, и она внимательно выверяла курс, часто не принимая в расчет едва различимые колебания рулевого колеса под его руками.
Даже сквозь затемненное ветровое стекло и толстые защитные очки слепящий отраженный свет от расплавленной равнины жег ему глаза, так что временами казалось, будто он правит сквозь ночь стремительной лодкой под блистающей чужой луной и прорезает свой путь через озеро серебряного огня. Высокие волны пыли поднимались у него в кильватере, висели в воздухе и спустя минуты оседали.
— Ты изнуряешь себя, — проговорило радио, — сидишь, сжимаешь руль не отрываясь, щуришься на дорогу. Почему бы тебе не отдохнуть немного? Позволь мне позаботиться о тебе. Поспи, а управление передай мне.
— Нет, — сказал он. — Я хочу сам.
— Хорошо, — ответила Дженни. — Я только подумала, не предложить ли…
— Спасибо.
Примерно минутой позже заиграла музыка — мягкая, убаюкивающая.
— Выключи это.
— Извини, босс. Думала, это поможет тебе расслабиться.
— Когда мне понадобится расслабиться, я скажу тебе.
— Хорошо, Сэм. Извини.
Молчание после этого казалось гнетущим. Хотя она была хорошим автомобилем, и Мердок знал это. Она всегда беспокоилась о его благополучии и была озабочена его поисками.
Снаружи она выглядела как беззаботный «свингер»-седан: ярко-красный, кричащий, быстрый. Но под выпуклостями ее капота была упрятана ракетная установка, и два ствола пятидесятого калибра скрывались от взгляда в тайнике под передними фарами; поперек живота она носила пояс из гранат, взрывающихся с замедлением в пять и десять секунд; а в туловище располагался резервуар с распылителем, полным высоколетучего газолина.
… Ибо его Дженни была лучшим автомобилем-охотником, построенным для Мердока Главным инженером Гиемской династии, владеющей землями Восточного побережья, и все искусство этого великого изобретателя было вложено в ее конструкцию.
— В этот раз мы найдем его, Дженни, — сказал он, — и вообще-то я не хотел набрасываться на тебя, извини.
— Все в порядке, Сэм, — деликатно отозвался голос. — Я запрограммирована понимать тебя.
Они грохотали, по Великой равнине — и солнце падало к западу. Всю ночь и весь день они, искали, и Мердок устал. Крайнезападная Станция горючего — Крепость последней остановки — казалась такой давней, такой далекой…
Мердок склонился вперед, глаза его закрылись.
Окна, помедлив, затемнились до полной непрозрачности. Ремень кресла пополз вверх и потянул его от руля. Кресло осторожно отклонилось назад, пока не уложило его в горизонтальное положение. Потом, когда придвинулась ночь, сильнее заработал обогреватель.
Кресло затрясло его незадолго до пяти утра.
— Просыпайся, Сэм! Просыпайся!
— Что случилось? — пробормотал он.
— Я перехватила радиосообщение двадцать минут назад. Рядом с этой дорогой недавно был автомобильный налет. Я изменила курс, и мы почти там.
— Почему ты не подняла меня сразу?
— Тебе надо было поспать, и ты ничего не мог бы сделать, а только взвинтился бы и разнервничался.
— О'кей, возможно ты и права. Расскажи мне о налете.
— Шесть автомобилей, направлявшихся на запад, были атакованы этой ночью, по-видимому, из засады, неустановленным числом диких автомобилей. Патрульный вертолет доложил об этом, находясь над местом происшествия, и я подслушала. Все автомобили были ограблены и выпотрошены, мозги их разбиты, а пассажиры мертвы. И никаких признаков движения вокруг.
— Сколько сейчас осталось до этого места?
— Еще две или три минуты. Ветровые стекла прояснились, и Мердок вглядывался вперед сквозь ночь, насколько позволяли мощные фары.
— Я кое-что вижу, — сказал он через несколько мгновений.
— Вот то самое место, — отозвалась Дженни, сбавляя ход.
Они остановились около разрушенных автомобилей. Защитный ремень отщелкнулся, и дверь на его стороне скользнула вверх.
— Покружи вокруг, Дженни, — сказал он, — поищи тепловые следы. Я недолго.
Дверь захлопнулась, и Дженни неслышно отъехала. Включив карманный фонарь, он двинулся к разбитым машинам.
Равнина под ногами была похожа на посыпанную песком танцплощадку — твердая и песчаная. И всю ее покрывали переплетающиеся, как спагетти, следы изношенных покрышек.
Мертвый человек сидел за рулем первого автомобиля. Его шея была сломана, а разбитые часы на запястье показывали 2.24. Еще трое, парень и две женщины, лежали футах в сорока. Их настигли, когда они пытались убежать из своих автомобилей.
Мердок пошел дальше, проверяя остальные. Все шесть машин были поставлены вертикально. Изувеченные корпуса, со всех сняты колеса и все важные части двигателей; бензобаки стояли открытые, зияя пустотой; запасные покрышки исчезли из вспоротых багажников. Живых пассажиров не было.
Дженни остановилась рядом, и ее дверь приоткрылась.
— Сэм, — сказала он, — вытащи мозговые блоки того синего автомобиля, третьего сзади. Он еще потребляет энергию от аварийных батарей, я слышу его радиопередачу.
