ВИКТОРИЯ КРЭЙН
Апокалипсис
От войны нельзя ждать никаких благ.
Вергилий[1]
В мою бытность смертной, когда я еще жила в обычном мире, среди таких же, как и я, обычных людей, любая война казалась мне чем-то далеким. Это как репортажи из горячих точек: жутко, очень, но далеко. Все ужасы происходят не с тобой, а рядом течет спокойная, обычная, размеренная жизнь…
Фильмы про войну я ненавидела с детства. Да, мы воевали. И мою семью война не обошла стороной. Пока были живы бабушки и дедушки, я часто слушала их рассказы, но потом забивалась в уголок и заставляла себя думать о чем-то хорошем. А фильмы про войну, особенно наши старые фильмы, с кадрами военной хроники, с драматичными сюжетами, заставляли думать о войне, как о чем-то слишком близком.
Буквально с пеленок я боялась грозы. Когда я была совсем маленькой, я часто просыпалась от ночных кошмаров. Мне снились бомбежки. Я открывала глаза, пряталась с головой под одеяло и слушала, как за окнами гремит гром. Наверное, это генетическая память… Потом я снова засыпала, а новый день заставлял меня забыть обо всем.
Я росла. В школе мы читали книжки о героях войн. Ужасы битв казались мне тогда фантастическими историями о великих воителях. Легендарные сражения представлялись грандиозным театром, представлением, в котором добро и правда торжествуют в финале под фанфары и салют.
Став взрослее, читая про то, как еще одна фэнтези-битва заканчивается сокрушительным поражением очередного Темного Властелина, я мечтала. Мечтала, что встречу однажды настоящего героя. Он будет возвращаться после очередного спасения мира… ко мне. Мой рыцарь в сверкающих доспехах. Пыль, грязь, кровь? О нет, только не тут. Это все страшный сон. В моей версии война всегда была победой и праздником во имя добра и справедливости. Чистенькая, причесанная, задрапированная шелками парадных одеяний…
Но это было давно. В ином мире. Тогда я была смертной и жила среди обычных людей.
Я вылезла из-под одеяла и поежилась. Смерти уже и след простыл. Спасибо, что не забыл про камин. Вот с эльфами самое сложное — внушить им мысль, что, несмотря на дарованное бессмертие, мы (их жены) все-таки остаемся людьми, и нам бывает жарко, холодно, скучно, голодно и так далее и тому подобное. И на это следует делать скидку. Смерть научился. Почти.
Завернувшись в теплый уютный халат, я высунула нос из спальни. У порога сидел, как всегда мрачный и неприступный Хобо. На самом деле, я понятия не имела, как его звали, но в его арсенале наличествовал длинный хобот, похожий на слоновий, и уши — почти такие же, как у слона, только покрытые густым мехом, — вот я и назвала его Хобо. Он ни разу не возразил. А может, ему было велено не возражать. В любом случае, Хобо — мой телохранитель, он следует за мной по пятам, куда бы я ни пошла.
Хобо отдал неслышный приказ, и пара Невидимых принесли мой завтрак. Я медленно потягивала кофе и размышляла. В замке все было как обычно, но мне почему-то казалось, что что-то было не так. То есть все Невидимые были настороже, будто ожидали какого-то приказа, а это могло означать только одно: намечалась заварушка. И ведь недаром пару дней назад мой супруг провел целый вечер в гостях у своего лучшего друга Войны. А когда вернулся, от него исходило этакое радостное сияние. Если конечно так можно охарактеризовать мрачную смертоносную темную энергию, которая исходила от моего принца.
Я всегда была авантюристкой. За что и поплатилась в одну небезызвестную лихую самайновскую ночь[2]. Это меня кое-чему научило, но… Знаете, когда несколько лет живешь в законном браке с Всадником Апокалипсиса, осознание сего факта в конечном итоге прививает вам некую вседозволенность, а чувство самосохранения печально машет вам белым шелковым платочком. В общем, мысль, родившаяся где-то на задворках моего беспечного разума, выскочила на волю, развернулась, осмотрелась и завопила на всю округу: ва-а-а-у-у-у-у-у!
— Хобо! — рявкнула я.
Телохранитель тут же оказался передо мной.
— Твой Повелитель давно уехал?
— Давно, госпожа.
— На Сивке? — на всякий случай уточнила я.
Уши Хобо дернулись. Только сам Сивка не роптал, когда я его так звала, остальные обитатели Замка Смерти вздрагивали, когда я панибратским свистом подзывала бледного коняку Его Высочества. Уж не знаю, чем на самом деле был этот зверь, но не лошадью, точно. Какая-то специфическая каста Невидимых, ясное дело, но меня это волновало в последнюю очередь. Раз он выглядит как конь, значит, и будет конем.
— Да, госпожа.
Отлично. Главный стукачок свалил, те, кто еще могут на меня настучать, наверняка свалили следом, а значит…
— Хобо, я желаю отправиться вслед за Его Высочеством и полюбоваться издали на Великую Битву.
Говорить пафосным «придворным» языком я научилась довольно быстро. Ну недаром столько соответствующих книжек перечитала. Но хихикать про себя так и не перестала. Главное, сохранять при этом надменное и равнодушное выражение лица. Для всех Невидимых я Принцесса, Избранница Его Высочества Принца Невидимых Смерти. (Господи, рассказал бы мне кто об этом лет этак пять назад, я бы посмеялась и покрутила пальчиком у виска, ага).
