Начинающим англичанкам посвящается
Встаю рано утром, в Москве ведь уже десять, а тут, в Англии, – всего семь часов. Выглядываю в окно: солнце, сильный ветер и явно холодно – всего градусов десять-двенадцать. Пока Джеймс дрыхнет, пойду прогуляюсь вдоль моря. Натягиваю джинсы, кожаные сапоги и любимую теплую черную куртку. К морю иду быстрым шагом, с деловым видом, – в Москве же не принято прогуливаться неспешной походкой по утрам (да еще без собаки) – точно неправильно поймут.
По природе своей я холостячка. Видимо, именно поэтому, стоит мне с кем-нибудь из мужчин пококетничать, как он тут же заводит разговор о женитьбе. Вот я и перестала кокетничать: чтобы не осложнять жизнь ни себе, ни другим.
Поначалу просто перестала, а потом и разучилась совсем. Бедному Джеймсу просто не повезло: он попался мне под руку в нестандартный момент. Накануне ночью после пьянки в ресторане я повздорила со своей начальницей (у которой на вилле в Испании к тому же в это время жила – все из-за ее скупости, разумеется. Она, чтобы не снимать обещанную мне квартиру, просто поселила меня у себя дома). Так вот, ехали мы к ней домой, собачились, и тут она со злости долбанула своим сиреневым БМВ ни в чем не повинную маленькую машинку, припаркованную у тротуара. А поскольку мы обе были не самыми трезвыми, пришлось смываться. И вот она на следующее утро мучается от похмелья на втором этаже виллы, ее муж в отличном настроении хлопочет по хозяйству и совершенно не догадывается о состоянии жениной машины, а я не хочу быть той, кто об этом состоянии ему намекнет. Тут мне звонит Джеймс и предлагает где-нибудь пообедать. По телефону мы с ним разговариваем в первый раз, потому что только-только случайно познакомились и толком друг о друге ничего не знаем. Где уж тут ему догадаться, что я – некокетничающая холостячка? Ну, чтобы удрать от грядущих разборок гостеприимного семейства, я соглашаюсь с ним отобедать. А уж когда обедаем, неудобно же совсем нарушать общепринятые правила: приходится и пококетничать немного. Кто ж знал, к чему это приведет?
И вот сижу я теперь в тихом провинциальном английском городишке…
Справедливости ради надо признать, что я сдалась и согласилась выйти замуж за Джеймса не сразу. Были тут и его наезды в Германию, где мне пришлось поработать некоторое время после моих испанских приключений, и его поездки ко мне в Москву, – все, как положено. Когда же я, неожиданно для себя, согласилась стать его женой, мне казалось, что все будет примерно так: поеду в Англию, потусуюсь немного, огляжусь, а там все как-нибудь само собой рассосется. Вот я и приехала к Джеймсу в гости на юг Англии – вроде бы как замуж выходить (а может быть, и нет)…
Кабриолеты, английская весна и лампы на тумбочках
Джеймс встречал меня в аэропорту Хитроу на новеньком кабриолете – к свадьбе купил. Я тоже хотела произвести на него впечатление: припарадилась и причесалась. Когда мы выехали из аэропорта и стояли в небольших пробках, ощущение от машины с открытым верхом в марте было фантастическим: солнце, запах травы, близкое небо над головой… Когда же вырулили на шоссе и помчались со скоростью 70 миль в час (это порядка 113 километров), я поняла, почему в кино роскошные дамы за рулем таких автомобилей всегда в огромных черных очках и с платками на голове. Друзья, не покупайте кабриолеты к свадьбе! Все эти “ветер в лицо” и красиво развевающиеся волосы – выдумки киношников. Когда едешь быстро, воздух врывается в машину сзади, и волосы летят не назад, а вперед. А при том, что на улице 10 °C, на скорости холод собачий. И вот картина: едешь-то на кабриолете с открытым верхом, но печка врублена на полную мощность, окна подняты, а сама сидишь с красным от холода носом, слезящимися глазами и лезущими и бьющими в лицо волосами. А англичане, замечу в скобках, если не идет дождь или снег, и хоть на минуту выглянуло солнце, и если у машины есть откидной верх, не переносят идеи, что можно на ней ездить, этот верх подняв. Мне кажется, это сродни их способности ходить полуголыми при любой температуре, если светит солнце.
После Москвы интересно попадать в Англию ранней весной. В Первопрестольной еще снег лежит, хоть градусник иногда и показывает выше нуля, а в Англии при той же самой температуре все уже зеленеет и даже порой выглядывает солнце. И вот приезжаешь в куртке, на улице ветер, и вдруг видишь: идет себе англичанка в открытой летней кофтенке на одной бретельке, причем от холода вся покрыта мурашками (в буквальном переводе с английского – гусиными прыщиками) и нос у нее красный от холода. А неподалеку другой местный рассекает в шортах и футболке. А там, глядишь, и ребенок в коляске сидит босой, в легчайшей кофточке, и сопли у него при этом из носа текут ручьем.
Я теперь англичан по этим признакам легко узнаю и в других странах – ну, не признают они, что холодно, если светит солнце!
Да, так я отвлеклась. И вот через два часа я, уже не припарадившаяся и вовсе не причесанная, впервые попадаю к Джеймсу домой, в южно-английский городишко Свонедж. Там у моего будущего мужа милая квартирка с двумя спальнями (по-нашему – с тремя комнатами), с кухонькой в одном ее конце и ванной комнатой в другом; с большим полукруглым окном и камином в гостиной. Я, конечно же, пока не подозреваю, что первое впечатление обманчиво и на самом деле эта уютная квартира станет источником моих постоянных страданий.
