Марина легла и обняла свитер мужа, как малыши обнимают любимого медвежонка – замурзанного, со скатавшейся ниткой, засохшим пятнышком томатного сока и дырочкой в боковом шве. Она вдохнула родной запах и принялась плакать. Марина не признавалась себе, что плакать мучительно приятно. Разве может быть наслаждение в слезах? И страдала от того, что с каждым днем запах истончался, слабел, и теперь уже свитер больше отдавал пылью и овечьей шерстью, чем телом мужа. Она не стирала его целую осень и всю зиму, потому что… Потому что кто из брошенных женщин не обнимал и не вдыхал аромат футболки или джемпера любимого мужчины?
Нет, конечно, Дима ее не бросил. Он ушел, потому что так сложилась судьба, и он ни в чем не виноват. Он же мужчина, а она не смогла дать ему того, что обязана дать женщина – сына или дочь. Он хотел, чтобы все было, как создано небесами – двое просто любят друг друга, а потом она говорит: «У нас будет ребенок». А с ней, с Мариной, приятное и естественное дело превратилось в цепь технических мероприятий, занявших аж семь лет! Сперва она боялась забеременеть – хотела получить диплом о втором высшем и найти денежную работу, а с ребенком кто на хорошую должность возьмет? – и мужу приходилось вечно думать «как бы чего не вышло». Потом решила, что пора, и стало еще хуже. После каждого объятия она принималась размышлять, забеременела или нет? Или вдруг это будет мальчик, а не девочка, как ей хотелось? А как они его назовут? Где поставят кроватку? В какой кружок будут водить на дополнительные занятия? А, может, в студию раннего развития по системе Монтессори?
– Ладно, фигурное катание или английский, там видно будет. Главное, чтоб здоровенький родился, – прижавшись щекой к плечу мужа, вслух мечтала Марина.
Но каждый месяц надежды рушились. Марина выходила из ванной, пряча заплаканные глаза. Опять ничего не получилось… И если сперва она напоминала мужу по телефону: «Тест не забудь купить», то потом стала заходить в аптеку сама, тайком, и дожидалась, пока Дима уйдет из дому, прежде чем взглянуть на полоски и опять убедиться, что вторая не появилась.
Дима злился. Ему хотелось страстного секса, а не комплекса упражнений: «Нет-нет, эта поза неудачная для зачатия! Нет-нет, теперь я должна полежать спокойно. Нет, не сегодня – завтра самый благоприятный день». Потом пошли витамины по схеме, анализы, УЗИ. Самое смешное, что он-то как раз еще и не думал о детях: «Мариша, пусть все будет, как будет». Но она постоянными мыслями, разговорами, действиями, вертевшимися только вокруг ее цели, напугала и разозлила его. Но самое отвратительное началось, когда Марина объявила, что они должны попасть в региональную квоту на ЭКО. Он пришел в ужас от этого слова – экстракорпоральное оплодотворение. И не выговорить! Больше всего его бесило, что все решалось без него.
– Дима, я созвонилась с центром, нас ждут на обследование. Ты сможешь взять на работе день?
– Я никуда не поеду, – сказал он и положил трубку.
Марина примчалась домой разгневанная.
– Как это ты никуда не поедешь, если я уже договорилась?! Там шанс более шестидесяти процентов. Если сейчас не попадем в список, тоже самое придется делать за деньги!
– А что потом, если в эти шестьдесят процентов не попадем? Суррогатное материнство? Я устал чувствовать себя ничтожеством, которое даже ребенка нормальным способом сделать не может…
Он ушел в понедельник. Просто оставил под зеркалом в прихожей – она даже не сразу ее заметила – записку, и ушел. Марина знала – живет у матери. А в Новый год добрые люди сообщили: «Твой-то квартиру снял, женщина появилась, кажется, вместе работают». Она со страхом ждала известия о том, что «сожительница» ждет от мужа ребенка и с ненавистью шептала: «Хоть бы не забеременела!». А потом нашла в сети фотографию разлучницы, распечатала и, перекрестившись, яростно исколола ее живот скрепкой.
– Марина, так нельзя, ты себя всю съела, – вздыхала подруга. – Живешь слезами, воспоминаниями, злостью. Димка, конечно, подлец, но пусть хоть он будет счастлив!
В один из дней, когда снег начал бурно таять, Марина пошла с работы пешком – подышать воздухом, размяться, а то от компьютера шея уже не поворачивается, и в глазах песок. Остановившись перед светофором, увидела объявление на стене цветочного павильона. Прочитала мельком: «Дорогие женщины! Дому ребенка нужны вязаные шерстяные носочки в резиновые сапоги для детей от 1 года до 3 лет. Служба «Милосердие». Контактный телефон…». Перешла на другую сторону проспекта. А потом побежала назад, расталкивая спешивших навстречу пешеходов.
– Дура! – крикнули из кабины автобуса. – Куда лезешь!
Марина оторвала от объявления трепыхавшийся язычок с номером телефона и пошла, радостно улыбаясь.
Дома она вытащила из шкафа свитер мужа, прижала его к лицу, а потом решительно засунула в стиральную машину.
Из распущенной шерсти – выстиранная пряжа распушилась, стала мягкой и вкусно пахла «Ленором», – получились восемь пар носочков. Мысочки Марина связала из других ниток – купила два ярких моточка: желтый и красный.
Через неделю вместе с еще тремя женщинами она стояла на крыльце Дома ребенка.
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
