Аль-Баррак

Аль-Баррак

Октябрьские поэмы: «Коевангелиеран», «Аль-Кадр», «Джульфикар», «Искандар Намэ», «Песочные часы», «Васильковый марш». Издание второе, дополненное.https://ruslit.traumlibrary.net

Жанр: Поэзия
Серии: -
Всего страниц: 5
ISBN: -
Год издания: 1923
Формат: Полный

Аль-Баррак читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

октябрьские поэмы

издание второе, дополненное


Посвящение

Аль-Баррак

О, время, грива поределая,
Я заплету тебя стихом: –
Подолгу ничего не делая,
Я мчался на коне лихом.
Уздой порыв, надежда – стремя,
Серебряное стремя дня.
И выстраданный вздох мой семя,
Растущее вокруг меня.
Швырнул я сердце звонко в эхо,
В расстреленный раскат грозы: –
И пал расколотым орехом
С нагорной выси мой призыв.
Я мчался на коне крылатом
В нельзя, за грани, в никуда;
За мной дома и сакли, хаты,
Аулы, села, города.
Так что-же, разве конь подстрелен,
Иль эхо выкрала заря?
Все семь небес подперли ели –
Моих стихов священный ряд.
Я все познал, ещо познаю,
Ещо, ещо, за мною все:
Мы не в луну собачьим лаем,
Мы в предугаданный рассвет.
Я этот мир в страну другую
Несу в сознательном бреду.
Я радугу, дугу тугую,
Концами жилисто сведу.
О, в дали белая дорога,
О, сладостных томлений рок!..
Нет в небе Бога, кроме Бога,
И Третий Я Его Пророк.
Так мчись же конь, мой конь незримый
Не поредела грива дней,
В Четвертый Мир неизмеримый –
В заглохший Сад души моей.

Москва 1920

Коевангелиеран

Поэма причащения

1.
Полумесяц и Крест,
Две Молитвы,
Два Сердца,
(Только мне
– никому не дано)
В моей душе христианского иноверца
Два Солнца
А в небе одно.
2.
Звездный купол церквей,
Минарет в облаках,
Звон дрожащий в затоне
И крик муэдзина.
Вездесущий Господь,
Милосердный Аллах –
Ля иля иля-ль ла,
О во Имя Отца,
Святого Духа,
И Сына.
3.
Два Сердца,
Два Сердца,
Два Сердца живых,
Два Сердца трепещущих равно.
Молитвенно бьются в моей рассеченной груди,
Вот закутанный в проседь черкес,
Вот под спицами няня. –
И мне было рассказано,
Что у Господа Сын есть любимый,
Что Аллах в облаках. Един.
4.
Разбрызгалось солнце в небе
Лучами моей души,
Надежд моих радужный гребень,
Седину облаков расчеши.
5.
Нет во мне капли черной крови,
Джин коснулся не меня –
Я рядился в базу коровьем
Под сентябрьское ржанье коня.
Заколотым осень верблюдом
Жертвой к рождению легла,
В замке предугаданным чудом
Припала отмычки игла.
Порешили, что буду немым я,–
Но с червонным пятном на ноге
Я прильнул на сладчайшее вымя,
Когда ночь была в лунной серьге.
Тайну месил я в кизеки,
Выглядывал в базовую щель –
Но вот, на лесной засеке
Отыскал я незримую Ель.
Вековая в небо верхушкой,
В рассыпанный солнце овес –
Я взобрался и в ночь прослушал
Мерцающий шепот звезд.
Сквозь сосцы бедуинки Галимы,
Сквозь дырявый с козленком шатер,
«Я» проникло в куда-то незримо,
Как кизечный дымок сквозь костер.
Не нагонит напев муэдзина,
Не вернет призывающий звон,
Если глас вопиющий в пустыне
Бросил «Я» в неисходное «Он».
6.
Высохло озеро Савской царицы,
Захлебнулся Ефрат – и в простор…
Помни – нельзя укрыться,
Если лучится укор.
Так не укрылся Ирод,
Волхвы не пришли к нему –
Помни, – отжившему миру
Не избегнуть ответных мук.
Долго будут еще над отцами
Сыпаться слез газыри,
Пока все не проникнут сердцами
В апельсиновый сад зари.
Пока все не умчатся за грани,
За нельзя на крылатом коне, –
Будет веков умиранье,
Быть Аль-Хотаме в огне.
Будут еще потопы,
Ковчег и все новый Ной.
На бессильный погибели ропот
Пришел уже Третий, иной.
Был Назаретский Плотник,
Погонщик верблюдов был,
Еще один Черный Работник
Не поверил, – и молотом взвыл.
Ослята словами запели,
Овны поклонами в зем –
Прозрели,
Прозрели,
Прозрели,
Два глаза его, – две газели
Из колодца любви Зем-Зем.
7.
Сквозь мудрость сосцов Галимы
Вскормленный ее молоком,
В никуда я проник незримо
Из база кизечным дымком.

Москва 1918–1920

Аль-Кадр

Поэма прозрения

Отцу моему

Борису Карповичу Кусикову.

Мы ниспослали Коран в ночь Аль-Кадр.

О, если б знал ты, как ночь эта светится.

Ночь Аль-Кадр лучше тысячи месяцев.

В эту ночь ангелы на землю сходят по

Нашему повелению.

Мир до зари и не бродят тени.

Коран. Сура 97.


1
У меня на Кубани есть любимый пень
С кольцами лет на сморщенной лысине.
Время-мох наклонило к нему плетень:
На плетне турий череп,
А в черепе истина.
Есть потеря у всех,
И у пня есть потеря:
Снится ль хруст ему в пальцах веток,
Иль как лист,
Каждый лист.
Умывал он в росе
Вспоминает теперь безответно?…
Знает пень шепелявую радость в лесу.
Так в глубокую тайну корнями засев,
Молча, молча он думу супит.
2
Чвик-чивикнет рассвет на плетне воробьем,
Каркнет вечер на черепе вороном,
Пень и я,
Мы вдвоем,
Будто думу одну затая,
Ловим каждой звезды оторванность.
3
Есть в ушедшем немая скорбь,
Глаз оплывших, стеклянных глаз. –
И тропа предо мною вскорь,
Так в далеко дорогой легла.
Мне ль не ведом излом потерь? –
Конь по мне ржот один в базу.
Но ведь хлесткий Октябрь теперь
Звоном зорь мне сморгнул слезу.
Но ведь вздыбил и ты, мой конь,
Свою буйную радость копыт.
Что ж под черепом пень тайком
Молча щурит лучей снопы?
4
Старец,
Пень мои,
Скамейка детства,
Это ты,
Это ты меня вынянчил.
На твоих обрубленных плечах,
Вынашивая бред свой,
Я учился у тебя молчать.
Но молчу не как ты,'
А иначе.
Так молчит отзвук тарн
Перед песней.

5

Я молчу перед новой строкой,
Затаенно, по долгу молчу.
Помнишь в сказках твоих дракон
Но́здрил бурю встряхать алычу.
Я любил этот дождь золотой,
Свист в два пальца и всхлип совы.
Взор мой дятел долбил долотом,
Душу иглами ежил ковыль.
Люльку дум моих мамин бык
По ночам усыпляя бодал…
Разве мельником труд позабыт,
Когда мельницу рушит вода?
Разве мог я про все забыть,
Что так нежно растило меня?

Еще от автора Александр Борисович Кусиков
Имажинисты. Коробейники счастья

Книга включает поэму причащения Кусикова «Коевангелиеран» (Коран плюс Евангелие), пять его стихотворений «Аль-Баррак», «Прийти оттуда И уйти в туда…», «Так ничего не делая, как много делал я…», «Уносился день криком воронья…», «Дырявый шатёр моих дум Штопают спицы луны…», а также авангардно-урбанистическую поэму Шершеневича «Песня песней».Название сборнику дают строки из программного стихотворения одного из основателей имажинизма и главного его теоретика — Вадима Шершеневича.


Рекомендуем почитать
Восемь. Знак бесконечности

Он настоящий дьявол.Он играет с Кэтрин в изощренную игрупо странным и непонятным правилам. Увлекает за грань чувственных и опасных эмоций, утонченного наслаждения. И страсть бежит по венам вместо крови…Но именно он, Данте Марини – главный подозреваемый в деле о жестоких убийствах. Так кто же он на самом деле? Искусный соблазнитель или всего лишь убийца?Кэтрин не знает ответов на эти вопросы, но продолжает играть по правилам Данте Марини… Эта игра длиной в бесконечность, и в нее можно проиграть не только себя, но и свою жизнь.


Засада

В Африке выживает только сильнейший.Коннору поручают защищать семью посла во время сафари.Задание, что должно было стать прекрасными каникулами, превратилось в ад, когда им устраивают засаду стрелки. И Коннор с семьей, которую он защищает, становятся добычей на охоте.И пока они сражаются, Коннор понимает, что стрелки — меньшая из бед, ведь никакие тренировки не готовили его к опасностям Африки и столкновению с голодным леопардом…


Охотник желает знать

Майор Алексей Гречин мечтал побыстрее закрыть дело о смерти бизнесмена Дарькина, ведь вскоре его ждала свадьба с любимой девушкой Мариной и романтическое путешествие в Италию! Поначалу Гречин не придал большого значения дискам, которые бизнесмен почему-то хранил в сейфе вместе с огромной суммой денег. Но когда расследование убийства Дарькина, повешенного на перилах лестницы его собственного роскошного дома, зашло в тупик, Гречин все же решил посмотреть, что скрывается за невинными обложками с названиями известных детских фильмов.


Мозаика чисел

Внешняя сторона ограбления выглядела примитивно: оголтелые уголовнички решили попытать счастья, и у них это получилось. Пятнадцать миллионов долларов как сквозь землю провалились. Более наглого и дерзкого налета сыщики не помнили с послевоенных времен. Но на деле было что-то не так. А может, под наглядной простотой скрывается хитроумный, хорошо продуманный план?..