— Дрянь! Маленькая, лживая, подлая дрянь! Немедленно найдите ее! — шипел Калест не хуже змеи, обвивающей запястье Джейлиба.
Джейлиб же нервно и поинтересовался у моего злейшего врага:
— Калест, может, сначала к целителю? Никуда она не денется…
— Я сказал найдите! — повторил он с нажимом сквозь с силой сжатые зубы.
То, как он говорил.
Уверена, дрожь пробирала не только меня. Этот голос привык отдавать приказы, привык ждать беспрекословного подчинения и только его друзьям разрешалось изредка выражать свое мнение.
Изредка — это очень точное слово.
Кровь стыла в жилах. Судорожно выдохнув, я вновь притворилась кустиком, в сердцевине которого собственно и пряталась. Пыталась унять сошедшее с ума сердце, но оно никак не поддавалось успокоению. Да и какое спокойствие может быть, когда ты совершила непоправимое?
А я совершила. Да-да, осмелилась на самый глупый поступок в своей жизни, но честное слово, находилась в состоянии аффекта. Шла себе, шла с утренней тренировки. Загнанная до потери пульса преподавателем по самообороне, слушала птичек и рассматривала примятые травинки под ногами, когда на меня налетели они.
Они — это бич нашего академического общества, тираны нашей молодости и самые ярые прожигатели жизни. В общем, элита академии, если конкретнее, с которой приходится считаться абсолютно всем.
Всем — это совсем всем. Даже преподавателям.
А как не считаться-то? Носы-то они задирают ого-го как. Только третий курс, так же как и я — новенькие в академии, а какие амбиции! И ладно Калест — он сын королевского герцога, ему по статусу положено нос задирать, а остальные-то чего? Подумаешь сыночки маркиза да дочь бывшей фаворитки короля.
Да тут у каждого второго любвеобильные аристократы в родословной потоптались, ан-нет. Этим больше всех показать себя надо!
Ну… Я тоже показала.
Не нарочно конечно же, но попробуй теперь докажи. Тот факт, что Калест сам меня схватил, намереваясь на потеху публике поцеловать против воли, никаких оправданий мне не делал. Никого не волновало, что у меня сработали рефлексы, вбиваемые преподавателем на протяжении последних двух часов.
Да я, наматывая круги по тренировочной площадке, сотню раз активировала защитное плетение «Медвежья лапа», едва перед моим лицом начинало мельтешить хоть что-то отдаленно смахивающее на врага.
А тут не отдаленно, тут самый настоящий враг! Наглый такой, бессовестный и о-о-очень страшный! Как зыркнет, так сердце сразу зайцем в пятки отскакивает!
В общем, «Медвежья лапа» была применена по своему прямому назначению и теперь половину лица третьекурсника занимали красноречивые следы от когтей. Г лубокие такие, кровавые.
Брр! Жуть просто!
А уж вкупе с его физиономией вообще смотреть страшно, но смотреть придется. По двум причинам.
Первая — пошевелиться я до сих пор не могла. Калест стоял слишком близко и любой шорох мгновенно бы уловил. В куст конечно лезть бы навряд ли стал, но ничего не мешало ему выдрать меня отсюда магией. Ну или вместе с кустом спалить.
Этот может! И ему за это навряд ли что-то будет — к выходкам аристократов всегда относились спустя рукава несмотря на то, что на территории академии среди студентов согласно уставу вроде как царило равноправие.
Вторая же причина была в тысячу раз страшнее первой. Калест меня действительно напугал, как пугал с самого начала учебного года одним лишь своим присутствием. Напугал настолько, что к обычному плетению «Медвежья лапа» я добавила кое-что и от себя, а точнее от своей ведьмовской натуры, которую тщательно скрывала на протяжении последних трех месяцев.
Ничего у него до конца не заживет, даже если он прямо сейчас побежит к целителям. Шрамы останутся обязательно, а это ой как нехорошо. Для меня нехорошо, потому что на костре будут сжигать именно меня. Прямо в академии и разведут да дровишек насобирают. Тут лес обширный, не на один костер хватит. А костер обязательно будет, если кто доказать сумеет, что ведьмовские чары были применены.
Может и не догадается никто?..
Нет, ну а вдруг повезет? Я предпочитала помирать оптимистом.
— Ведьма! — зло выплюнул Калест, со всей силы пнув маленькое такое бревнышко весом килограмм так в двадцать.
Пока оно феерично отлетало куда-то в лес, я пыталась понять, это уже сердечный приступ меня настиг или мы все-таки пока живем?
Судя по шмякнувшейся на моем плече в обморок белой ящерке, которую я едва ли успела поймать, это все-таки был первый вариант. И вот поймать-то поймала, но шелест тут же привлек внимание Калеста!
Хищно дернувшись, он резко обернулся на звук и посмотрел на меня в упор. Ох, кустики родные, милые мои, спасайте ведьму непутевую, а то чую и до костра не дотащат. На месте испепелят!
Я не дышала. Не шевелилась. И даже сердце, похоже, биться перестало от греха подальше, пока я с ужасом смотрела в глаза своему злейшему врагу. Рваные полосы от магического воздействия медленно затягивались, образуя страшные глубокие шрамы.
Я и не знала, что Калест обладает целительским даром, учитывая, что учится он на боевика, но важно было не это.
Парень стал еще страшнее. Весь его вид был жутким до невыносимости. Упрямые губы, сжатые в тонкую линию. Острые выделяющиеся скулы. Прямой нос с хищно раздувающимися ноздрями и темно-синие глаза в обрамлении густых бровей и ресниц.
