2006 год, мне одиннадцать лет.
Мы жили в Лондоне, в районе Хендон Централ. Мой отец был пожарным, мама — художницей. Обычно она работала дома, устроив себе из свободной комнаты мастерскую. Запах краски и растворителя. Именно с ним у меня навсегда будут ассоциироваться ее руки. А еще вишнёвые пироги. Они ей особенно удавались.
В тот день мама заканчивала одну из картин, я же сидел на пошарпанном подоконнике и рисовал мутантов из прочитанного накануне комикса. Не знаю, считала ли она, что у меня есть способности, но какая-то часть ее генов мне точно досталась. Мама, в отличие от отца, никогда не ограничивала ни меня, ни мое воображение. Был момент, когда я увлекся зарисовкой деталей механизмов, которые до этого то разбирал, то снова собирал (первыми пострадали бабушкины напольные часы), и на ругань отца по этому поводу она только рассмеялась, уверив его, что, возможно, я поступлю в MIT, обеспечив им безбедную старость.
— Почему они все время ругаются? — спросил я, глядя из окна на то, как отец внизу снова отчитывает Джесса.
К дому подъехала грузовая машина, видимо, кто-то новый въехал. Рабочие внизу начали разгружать мебель, грубо перекрикиваясь.
— Просто Джесс такой же, как твой папа, — улыбнувшись, ответила ма. — Они воспринимают этот мир, смотря только прямо и в одну сторону, поэтому в упор не видят друг друга.
Я не совсем понимал смысл ее слов тогда, поэтому просто пожал плечами. К дому подъехало такси, из которого вышла, сверкая улыбкой, Розалин.
— Идем, мам! Рози приехала! — позвал я ее, слезая с подоконника, и поскакал по лестнице вниз.
— Если поцарапаешь машину, вычту из твоих денег, Джесс, — строго сказал отец, вкладывая ему в руку ключи. За последний год брат вырос так, что стал уже выше папы. Ему всего семнадцать, а на вид будто двадцать пять. Теперь мне с трудом удавалось с ним справиться, учитывая, что я едва доставал ему до плеча, да и силы в нем стало столько, что, кажется, он мог меня напополам переломить, если чересчур увлечется.
— Смотри, чтобы он не нарушал скоростной режим, — уже мягче обратился отец к Рози.
— Он не будет. Обещаю, мистер Лавант, — улыбнулась она, обняв брата за плечи. Джесс в ответ привлек ее к себе, оставив один короткий поцелуй на ее губах.
— Эй, ничего, что мы здесь? — наигранно поморщился я. На самом деле, мы давно привыкли к ее присутствию в нашей жизни. Они встречались с Джесом второй год, так что никто не был против, даже если она оставалась у нас с ночевкой. Как говорила мама по этому поводу: «Он такой же упёртый, как отец, и все равно найдет способ удрать. Так пусть лучше они будут в нашем доме». Папа же обычно ворчал, ссылаясь на французскую распущенность. А мне было все равно, мне нравилась Рози. В нашей семье, где все спали чуть ли не до полудня, она была единственной, с кем можно было с утра поиграть в видеоигры или вместе приготовить самые вкусные в мире блинчики.
— Не скучай, Ники. — Она потрепала меня по голове и, наклонившись, поцеловала в щеку, оставив на ней липкий след блеска для губ.
— Все, бросаешь меня и уходишь к Нику? — рассмеялся Джесс.
— Будешь плохо себя вести, и я всерьез задумаюсь об этом, — пошутила она, на прощание подмигнув.
— Езжайте осторожно, — обняла мама брата, как обычно, слишком долго. Дольше, чем полагается обнимать взрослых крутых парней. Тем более, в присутствии их девушек.
— Ладно, ладно, мам, все. — Выскользнув из ее цепкой хватки, он закинул вещи в багажник, и они уехали.
Моя мама была родом из пригорода Парижа. Уж не знаю, чем ее привлек чопорный английский парень вроде моего отца, но уже спустя три месяца отношений они поженились, окончательно перебравшись в Лондон. Мама была поздним ребенком, поэтому ее родители до безобразия обрадовались, когда она в столь молодом возрасте подарила им внука. Их обоих не стало, когда мне было лет семь. Я смутно помнил дедушку с бабушкой, потому как встречались мы в основном лишь на праздники.
— Увидимся завтра вечером, — попрощался отец, поцеловав маму, и посмотрел на часы.
Через сорок минут у него начиналась смена. Мама улыбнулась и поправила его идеально подстриженные короткие волосы. Рабочие к этому времени уже выгрузили вещи новых жильцов и уехали, оставив на тротуаре перед домом груду коробок. «Надо будет зайти, познакомиться. Мама говорила, что у них тоже двое детей», — мелькнула в голове мысль.
— Ник! — отец подошел ко мне и похлопал по плечу. — Раз все разъехались, ты остаёшься за старшего. Береги маму!
— Есть, сэр, — отсалютовал я ему, еще не зная, что спустя десять часов для меня наступит беспощадное «после».
* * *
Меня разбудил запах гари. Тяжелый. Заставляющий легкие старательно избавиться от него, пытаясь выкашлять эту черную смоль. Я встал, но тут же упал на пол, словно меня кто-то подсек под колени. С трудом поставил себя на ноги, доковылял до двери, распахнул ее и от увиденного застыл. Передо мной был огонь.
— Мам! — крикнул я хрипло. В этот момент пламя жадно бросилось на шторы, в секунду превратив их в пылающую стену. Из родительской спальни, расположенной в самом конце коридора, раздался шум. Я упал на четвереньки, чтобы глотнуть свежего воздуха, зажал майкой нос и пополз, как вдруг с потолка свалилось деревянное перекрытие, преграждая путь в мамину комнату. «Нет, нет, нет!» — пытался я сдвинуть чертово бревно, проклиная себя за то, что такой слабый.
