Зюзя. Книга третья - [98]

Я не великий сапёр, однако кое-чего в разговорах со знающими людьми понахвататься успел и твёрдо решил пробовать присвоить только те гранаты, в обезвреживании которых буду уверен более, чем на семьдесят процентов. Малейшее сомнение – не трогаю. Они мне, конечно, не повредят, однако не столь велика в них нужда, чтобы бездумно башкой рисковать.

...Из всех обнаруженных растяжек деактивировать решился только две эфки, к которым сумел подобраться через окна пустых квартир. Ещё три побоялся трогать – слишком нежно выглядела натянутая вместо проволоки леска, а предохранительные кольца, казалось, держались на одном честном слове. Да и общее впечатление складывалось нехорошее – будто напоказ установлено, доступно, примитивно.

Поостерёгся. Наслышан о всяких «сюрпризах» для таких вот умников, как я. Ещё в мою бытность там, под Вологдой, довелось пару раз, урывками, болтовню охраняющих нас спецназеров подслушать про их боевые подвиги. И сверху, повыше головы, оказывается, можно заминировать, и двойную растяжку сделать, и с самой гранатой похимичить. Широчайшее поле для подрывной деятельности.

К оставшимся не смог понять, как подлезть. Через окна – высоко, через двери – страшно.

Посокрушавшись от столь низкой результативности, придушил свою жадность и перешёл к банальному мародёрству. Вернулся в уже разминированные подъезды и тщательно перерыл весь мусор в пустых квартирах. Мне много не нужно – тряпки посуше, портянки новые, куртка-ветровка для прохладных ночей, пиратская повязка на физиономию.

Нашлось всё в избытке. Но главной находкой стала коробка стеклянных ёлочных игрушек, переложенных посеревшей ватой, обнаруженная в верхнем отделении растрескавшегося по углам шкафа. Долго перебирал их, любуясь каждой. Шары большие и малые всех цветов, красная звезда на верхушку, ракета с иллюминаторами; добродушные, пузатые медведи с мешками, как у Деда Мороза и белые, в остатках блёсток, улыбчивые снеговики.

Конфетти, гирлянды и отдельно, неумело слепленный, из засохшего пластилина, крокодил с отломанной лапой, любовно завёрнутый в вощёную бумагу.

Детская поделка. Вот и верёвочка, пропущенная через голову рептилии, чтобы надевать её на пахнущую праздником еловую лапу и страшно гордиться тем, что твоя, с виду неказистая игрушка висит наравне с настоящими, новогодними. И бабушке показать, и маме, и гостям.

Ребёнок рос, Новый Год в кругу семьи становился ему всё менее и менее интересным, а взрослые помнили, хранили крокодильчика из зелёного пластилина...

– Не беда! – возглас вырвался сам собой. – Вы ещё послужите! – и принялся лихорадочно разминать пластилин в руке.

Поначалу крокодил не желал расставаться с привычной формой, однако тепло моей ладони постепенно сумело победить упорство материала, превратив его в липкий мякиш. Настала очередь игрушек.

Бережно снимая колпачки с ушком для крепления нитки, я принялся заполнять пустоту машинным маслом. После заталкивал в колпачок шарик пластилина и возвращал его на место, аккуратно вдавливая в края крепёжного отверстия игрушки. Получалось весьма герметично. Одиннадцать штук сделал.

Подобрал какую-то замызганную спортивную сумку и, прокладывая со всех сторон тканью помягче, в ней разместил мини-бомбочки.

С удовольствием, прикасаясь к каждой пальцем, снова пересчитал стеклянную радость из детства. Должно хватить.

***

– Ну что, готова? – поглядывая на закатывающееся за горизонт солнце, поинтересовался я у разумной.

– Готова, – доберман была само спокойствие. – Можно, он с нами пойдёт?

– Почему нет? Если мешать не будет...

– Не буду, – влез серый. – Я хочу помогать. Месть – это важно.

– Договорились. Слушайся её, – указал на Зюзю. – Она знает, что делать. Побежит – бежишь и ты. Ляжет – падаешь рядом. Я сам по себе. На меня не смотри.

– Понял, – вновь остался немногословным Волк. – Я буду рядом с ней.

– Тогда пошли.

...Под фортик мы пришли вскоре после полуночи. Заходили по знакомой дорожке со стороны рощи, по пути никого не встретив и себя никак не выказав.

Оставив сумку в стороне, я принялся осторожно разбирать по прутьям дальний от поселения конец плетня. Занятие несложное, давно просохшие ветки не трещали, покидая свои места и если какая-то из них отказывалась поддаваться – не ломал, силу не демонстрировал. Переходил к следующему участку и продолжал своё занятие. За каких-то десять минут удалось набрать сушняка на два небольших костра.

Вернулся серый, которого я отрядил на разведку, стараясь по максимуму использовать его природную беззвучность вольного охотника.

– Люди спят. За стеной никого не слышал.

– Спасибо.

Охрана наверняка у ворот лясы точит, как и в прошлый мой визит. Болтайте, ребятки, болтайте...

Спокойно взял охапку, спокойно отнёс к частоколу. По грядкам, не разбирая дороги. Ничего, перетопчетесь... Зюзя шла рядом, зажав несколько палок в зубах.

Вернулись не прячась. Смысла нет. Ночь тёмная, мы тоже не светимся. Земля обработанная, мягкая – шаги глушит отлично. Волк остался у стены – предупредит, если что.

Вторую охапку сушняка положил немного в стороне, за углом.

Принёс сумку.

В последний раз прикинул, откуда начинать. Вроде не ошибся – за частоколом в этом месте раньше общественный навес с дровами располагался. Буду надеяться, внутреннюю перепланировку фортика новые обитатели провести не успели. Извлёк игрушки с начинкой, разложил их у брёвен. Тряпками обмотал несколько палок, соорудив подобие факелов.