Третье. Я — Александр Алексеевич Орлов. Школьник в столице Российской Империи, городе Кракове. Семнадцать лет. Сдал выпускные экзамены. Вчера не приглашен на вечеринку по этому поводу. Ангелика Штауб, садясь в карету с придурком Салтыковым, проронила, что уж официантов то им на вечеринке не требуется. И это, кажется, стало последней каплей. Многолетний, подспудный конфликт, с отцом. Десять лет назад умершая от скоротечной болезни мать. Первая влюбленность, в эту дуру Ангелику. Изматывающие нервы экзамены, которые гонор не позволял сдать ниже, чем на отлично. И легкое пренебрежение окружающих, вызванное давним отцовским поступком. А тут еще и такое. Он вернулся домой. Лег в постель. И попросил небеса, что бы это закончилось.
Я встал и прошел в санузел. Не задумываясь, включил магический светильник, и уставился в зеркало. Ну что же. Даже немного похож на меня в молодости. Мускулистый. Темноглазый. Блондин. Нормально.
Вернулся и посмотрел на часы на стене. Тоже магические.
Да, в этом мире есть магия. Она, ни с того, ни с сего, вдруг появилась в семнадцатом веке. Люди не сразу осознали её появление. Из курса местной истории я вспомнил, что на Руси в это время случилось пришествие поляков. И первым, кто осознал, что обладает магией, был князь Пожарский. Отряд ополчения под его командованием наткнулся на подступах к Москве на польских летучих гусар. И князь, в досаде от нарушения скрытности, произнес, махнув рукой в сторону поляков:
— Эх, бля.
И с ужасом увидел, что с его руки сорвался гигантский файербол. Который вскоре накрыл гусар, оставив на их месте выжженное пятно. Русское воинство, понятно, мгновенно повалилось на колени, и запело псалмы. Но на следующий день выступило в путь уже изрядно воодушевленное. И надежды оправдались. Князь вовсю швырял файерболы. В азарте спалив Москву дотла, вместе с семибоярщиной. Но на этом не остановился. Оставляя за собой выжженные пространства, пошел на Варшаву. Что бы раз и навсегда разъяснить, что если на Руси неразбериха, это не повод туда лезть. Что в такие моменты нужно деликатно делать вид что смотришь в другую сторону. А потом и вовсе решил помножить на ноль всех желающих лезть в Россию, и на её престол. Здраво рассудив, что самые безопасные границы это те, за которыми нет живых врагов. Ну и желая показать, что если лезешь к русским, они приходят.
Может один князь и выдохся бы. Силы, как выяснилось на практике, у него были не беспредельные. Но тут открыл в себе способности и Кузьма Минин. Внезапно начавший лупить супостатов ветвистыми молниями. А потом и еще десяточек витязей из ополчения.
Как я понял, новая История Российской Империи — это книжка стократ круче какого ни будь «Властелина Колец» с «Гарри Поттером». Хотя бы потому, что нынешние западные границы Империи пролегли по Центральной Европе. Деля на две части бывшие Германские княжества. Полностью включая в себя бывшую Австрийскую Империю. Со столицей Российской Империи в городе Краков.
То ли случайно, то ли Минин и Пожарский были гениями. Но оставив за собой выжженную пустыню, закончившуюся на месте Варшавы, они не стали возвращаться к руинам Москвы. А обосновали столицу на захваченных землях. Выбрали самый уцелевший город. Сделав, таким образом, самую беспокойную имперскую окраину моей реальности — столичной, по сути, областью.
Созвав поместный собор, по быстрому избрали царем Михаила Федоровича Романова. Который стал править хватко и мудро. Благо править чем — было. Получив контрибуцией, по сути, всю Центральную Европу, он умудрился встроить местные поредевшие элиты в сильно прореженную Мининым и Пожарским Русскую Аристократию. И создать единое, монолитное, хоть и многонациональное государство.
Впрочем, школьник Александр Орлов воспринимал это как данность, и реальность, в которой живет. И не очень интересовался политикой. Гораздо больше его заботил и печалил собственный статус. Внешне все было не просто хорошо, а блестяще. Единственный сын и наследник отставного командира Серебряной Роты Лейб — Гвардии Измайловского полка, подполковника Алексея Орлова. Представлен ко двору ЕИВ на шестнадцатилетие. Ученик Императорского Лицея для потомков высшей имперской аристократии. Казалось бы — живи и радуйся. Но вмешался Дантес.
Да-да. Тот самый Егор (он же Жорж) Дантес, что в моей реальности грохнул Пушкина. В этой реальности такое злодейство ему не удалось. По той простой причине, что Петр не был царем, и не завез Арапа. Но чисто пидовское свойство портить жизнь хорошим людям у Дантеса осталось.
Надо сказать, что подполковник Орлов и подполковник Дантес почти сразу невзлюбили друг друга. Да и то, — лучший боец Империи, настоящий солдат, командир лучшей роты в Императорской Армии. И настоящий красавец-гомосексуалист. Не особо скрывающий свои шалости и пристрастия. Любовник барона Геккерена, усыновившего милого Жоржа. Французик, невесть как дослужившийся до места заместителя командира Измайловского полка. Конфликт был неизбежен. И в походе на Балканы он случился.
Ушедший император был умный человек. Пробовать на крепость Российскую Империю, обладавшую самой боеспособной и победоносной армией на континенте, желающих не было. Но на границах периодически полыхало. К традиционному в моей реальности Кавказу, здесь добавились Балканы. Так же, входя формально в Российскую Империю, они существовали в ранге Генерал-Губернаторства, отгороженного от самой Империи цепочкой крепостей и застав. Там, в загоне, горячие балканцы с упоением резали друг друга, иногда забываясь, и выплескивая свои разборки в тихие имперские долины. Тогдав дело включался Мобильный Отряд Императорской Гвардии. Регулярно сменяющийся. Постоянная ротация позволяла иметь в Гвардии не паркетных шаркунов, а реальных боевых офицеров. Способных участвовать в войне и вести боевые действия. Случаев что бы Мобильный Отряд не справился, не было. Потому что он после себя оставлял пустынные земли, развешанных на виселицах бунтовщиков и отсутствие всякого желания трещать про свободную Албанию, или там Монтенегро. Тем более что весь мир знал, что эта жажда свободы — всего лишь тщательно скрываемое желание сладко жить за счет грабежа и убийства мирных обывателей.
