Zвуки Времени - [10]

Вскоре среди женского общества приходившего на танцы распространились жуткие слухи о Чиже. Тень их упала и на меня ни в чем не повинного: "Если уж этот, хорошенький, такой гад, то чего ждать от его волосатого приятеля!" Постепенно вокруг Чижа остались только известные в городе женщины сомнительной популярности: евреистого вида Лара Глухова, упомянутая Ольга, залетная Люба с прокуренным почти мужским голосом и любимой поговоркой "а хули нам красивым бабам", а позже некие дамы с мясокомбината, угощавшие своих поклонников неизменными копчеными костями, – деликатесом тех времен.

6. Русский бунт.

В воскресенье 6 августа 1978 года в Слободском городе произошли некоторые события, свидетелем и участником которых я оказался.

В те незабвенные года на стройках социализма катастрофически не хватало рабочих рук, которые общественно полезному труду на возведении свинарников и котельных предпочитали ковыряние в носу за сторублевую зарплату. Для затыкания прорех летом использовали дешевый труд полу подневольных студентов, завозимых иногда издалека.

В этот раз к нам пригнали узбеков. Учитывая сдержанно хулиганский характер местной молодежи, столкновение оставалось вопросом времени.

Вообще-то, национализм слобожанам, как и русским в целом, не характерен. Общеизвестна местная, отчасти двусмысленная, поговорка:

"Татары и вотяки – наши родники". Но чужаков надо было поучить.

Думаю, будь студенты даже из России, все случилось точно также, держись они изначально обособленно, как эти обкуренные узбеки.

Говорят, когда после войны в городе стояла воинская часть, стычки с солдатами происходили постоянно.

Считается, что драку перед танцами в горсаду затеяли из-за девок наши боксеры. Подкачавшись несколько месяцев в спортивной секции, эти ребята чувствовали себя хозяевами улиц. Существовали неярко выраженные группировки по районам города: Трофимовка, Демьянка и, наверно, другие. Драки на танцах случались почти каждый раз, задирали на любого не понравившегося, побитого частенько волокли за ограду танцплощадки в крови. Были подобные эпизоды и у меня. Еще весной 77 года один детина попросил у меня закурить. Видимо, я, по его мнению, ответил ему грубовато. "Ну, ладно, еще встретимся"…

Встреча состоялась через год. Я стоял вблизи мужского туалета у эстрады в фойе ДК, разговаривал с Шурой. Неожиданно ко мне подскочил известный задира и выпивоха по кличке Чапай и, схватив за руку, потащил за собой: "Выйдем!" Не успел я опомниться, как оказался в туалете, и двое пьяных стали отрабатывать на мне благоприобретенные боксерские навыки. Ощутимыми были только два первых удара, потом я стал увертываться. Кончилось тем, что один из нападавших поскользнулся и упал в лужу мочи, а второй взвыл от боли, угодив кулаком в кафельную стену. В дверях стоял их авторитет (тот самый) и грозил еще чем-то. Я пошел жаловаться Чижу. Втроем с Зегой мы поднялись в зал разбираться. Мои друзья неважно стояли на ногах, и вся разборка свелась к пьяному разговору, что, мол, так делать не хорошо.

В тот вечер, было еще совсем светло, я пришел на танцы в горсад один. У входа небольшая толпа молодежи что-то оживленно обсуждала.

Тон задавал один возбужденный парень. Из разговоров я узнал следующее: узбеки напали на слобожан и били всех, кто подвернется, в том числе, музыкантов в горсаду. Говорили даже о доставленных в больницу окровавленных пострадавших. Любопытно отметить, здесь же вертелся "местный" узбек – я встречал его и раньше – на него гнев не распространялся: "Не трогайте, он наш!"

Кто-то бросил клич идти на общагу узбеков – отомстить. Где она находится – на бетонном заводе – знали не многие. Основываясь на своих "конспиративно-революционных" знаниях, почерпнутых из советских фильмов и зарубежных передач, я попытался организовать колонну по пять человек в ряду. Первые два ряда – из крепких парней сцепленных между собой в локтях. Быстрым шагом колонна двинулась по тротуару вниз в южную часть города. Две машины милиции обогнали нас и попытались перекрыть улицу чуть ниже ДК, но ментов оказалось мало и, не смотря на пущенный газ, люди стали просачиваться сквозь редкий заслон. Увидев это, милиционеры попрыгали в свои машины и погнались следом за прорвавшимися.

На Заводской улице самые отчаянные стали вооружаться, вмиг разобрав ограду оказавшегося на пути забора, при этом хозяин подбадривал: "Ребята, врежьте им, как следует!" Толпа собралась на пустыре перед железнодорожной веткой на фанерный комбинат. На путях стоял состав. Подъехали две пожарные машины, кто-то из милиции орал в матюгальник. Наконец, объявился проводник, и мы цепочкой побежали собачьими тропами через завалы бетонного производства в сторону общаги. Разгоряченный мент без фуражки пытался остановить нас в узком проходе, но, схватившись с одним парнем затерялся в клубах пыли позади. "Не останавливайтесь!" – командовал автор этих строк. В числе первых я оказался у закрытых дверей общежития. После нескольких ударов из них высунулся испуганный мужик и стал уговаривать не входить внутрь: "Они там все с ножами, свет отключен!" Начинало темнеть. В руках некоторых парней были только палки и камни. В это время подоспели менты и начали оттеснять нас от входа. Но толпа уже собиралась.