... Звучат лишь письмена - [17]

Шрифт
Интервал


Благоуханье твое ― благоуханье бальзама.
Кожу твою уподоблю кожице нежного плода.
Жизненной силе зерна жизнь уподоблю твою.
Восходящее солнце ― твой лик.
Веселости полон твой взор...

В большинстве случаев мы не знаем имен авторов, очень приблизительны и даты (30 ― 35 веков назад), но мы можем представить, как создавались отдельные стихотворения. Один из «школьных» папирусов заполнен обычными упражнениями ученика-писца. Он писал под диктовку или копировал еще неуверенной рукой назидательные тексты. А на обороте другим, четким и уверенным почерком начертано:


Приходит ветер ― и слетает к сикомору,
Приходишь ты...

Здесь тростниковое перо остановилось, но мы можем легко завершить то, что не было докончено три с половиной тысячелетия назад:


...спешишь ко мне.

...Знойный день. Школа писцов, приютившаяся где-нибудь под тенью колоннады храма или пальмовой рощи. Наставник, быть может, еще совсем не старый, проверяет работы своих учеников. Внезапно в его голове складывается удачное начало строфы. Чтобы не забыть его, он быстро записывает на обороте папируса, который подал ему ученик для проверки. Именно такое предположение высказывает египтолог профессор З. Шотт.


Книги Египта, библиотеки этой страны существовали тысячелетия. И из древних времен, через неслыханные препятствия добрались до нас хрупкие папирусные свитки. Распадались могущественные империи, сметались с лица земли величественные города, разрушались гранитные памятники, умирали грозные фараоны. А папирус, слабый, нежный, ломкий папирус с нанесенными на нем знаками прошел сквозь громаду лет. Пришел и заговорил с нами... Он рассказал о том, как жили, чем занимались люди в стране пирамид, каким богам они поклонялись и что думали об окружающем мире.

Но не только в этом их значение. Фрэнсис Бэкон называл книги кораблями мысли, странствующими по волнам времени и бережно несущими свой драгоценный груз от поколения к поколению. Письмена, писал этот мыслитель, «как корабли проходят по необъятному морю житейскому и передают отдаленным векам плоды мудрости и открытия одного века в назидание грядущим поколениям».

Достижения Древнего Египта во всех областях оказали воздействие на культуру и Древней Греции, и Рима. А Дома Жизни, Аптеки для души, Приюты мудрости во многом служили прообразом храма Муз и гигантской библиотеки при нем в Александрии.


В храме Муз

  Гордый Прометей прикован цепями к скале. Могучий титан говорит о том, что совершил. Это он вдохнул в сердца людей надежду, это он похитил для них божественный огонь, дал им знания, научил земледелию, ремеслам, научил строить дома, дал паруса их кораблям, открыл руды, таившиеся под землей. Он научил их первой из наук ― науке чисел, искусству и грамоте, он дал им творческую память ― матерь Муз.

Так две с половиной тысячи лет назад греки устами Прометя заявили о том, что умеют строить путешествовать, читать и писать. Конечно же, не боги даровали людям светоч знаний ― до всего они дошли сами, своим трудом, упорством, изобретательностью. И письмо, и счет, и книги потребовались людям, чтобы сохранить для потомков достигнутое, сберечь опыт прошлого, расширить возможности человеческой памяти.

Наиболее талантливые представители народа создавали легенды, мифы, песни и сказания. В Древней Греции, например, задолго до возникновения письменности были широко распространены героические песни. Их читали бродячие певцы-аэды. Они декламировали, аккомпанируя себе на кифаре. Певцы пользовались большим почетом. Вот что говорится о них в поэме Гомера «Одиссея».


Всем на обильной земле обитающим людям любезны,
Всеми высоко чтимы певцы: их сама научила
Пению Муза...

В его поэме написано, как читали певцы. Выброшенный после кораблекрушения на землю народа феаков, Одиссей попадает на пир. В зал, где собрались гости, глашатай вводит слепого аэда Демодока, подает ему «стул среброкованый», тот садится на него, «спиной прислоняся к колонне высокой», после этого глашатай дал слепцу лиру и «корзину с едою принес, и подвинул стол, и вина приготовил, чтобы пил он, когда пожелает». Когда был «удовольствован голод», началось чтение:


Муза внушила певцу возгласить о вождях знаменитых,
Выбрав из песни, в то время везде до небес возносимой,
Повесть о храбром Ахилле и мудром царе Одиссее...

Греческие владыки любили окружать себя виднейшими поэтами и учеными. В VI веке  при дворе Поликрата ― правителя Самоса ― собирались со всех городов Греции поэты, музыканты художники, врачи. Покровительством Поликрата пользовались, в частности, два прославленных греческих поэта того времени ― Анакреонт и Ивик. Популярность их была так велика, что о них слагались легенды. (Вспомним балладу Шиллера «Ивиковы журавли». На русский язык ее перевел В. Жуковский.)

Здесь, на Самосе, Пифагор основал школу натурфилософии. Не удивительно, что в Самосе была одна из древнейших библиотек Греции. Сведений о ней, к сожалению, почти не сохранилось.


Вслед за Пифагором основал философскую школу, получившую название Академии (по имени мифического героя Академа), Платон. Над входом в Академию надпись: «Без знания геометрии никто не входи!» Вокруг Платона объединились ученики-единомышленники.


Еще от автора Алексей Гаврилович Глухов
Русь книжная

В книге рассказывается о крупнейших и наиболее примечательных книжных собраниях нашей страны, начиная с первого, основанного Ярославом Мудрым; о монастырских библиотеках, о книжных коллекциях государственных учреждений (приказов), о знаменитой Патриаршей книгохранительной палате и некоторых других. Идет речь и о культуре, о книгах и писателях, о переводчиках и переписчиках литературных памятников.А. Г. Глухов известен широкому кругу читателей как автор научно-популярных книг «Из глубины веков», «Книги, пронизывающие века», «В свете солнца».


Книги, пронизывающие века

Книга популярных очерков рассказывает о том, как создавались научные труды величайших гениев человечества, оказавшие огромное влияние на развитие науки, техники и культуры. Автор увлекательно рассказывает судьбу великих творений ученых разных эпох и стран. Среди этих книг - 'Начала' Эвклида и 'Канон' Ибн Сины, трактат Коперника и книга Марко Поло, 'Диалог' Галилея и 'Воображаемая геометрия' Лобачевского, 'Происхождение видов' Дарвина и 'Рефлексы головного мозга' Сеченова. Очерки написаны живо и занимательно.


Рекомендуем почитать
Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Китай: версия 2.0. Разрушение легенды

Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.