Звучащий свет - [4]

Пощады иль прощенья не проси —

Издревле так ведётся на Руси,

Куда ни глянь – везде тебе преграда,

И некогда ершиться и гадать

О том, кому радеть, кому страдать,

Но выход есть – и в нём тебе отрада.

Не зря приноровилось естество

Разбрасывать горстями торжество

Любви земной, а может, и небесной

Тому, кто ведал зов и видел путь,

Кто нить сжимал и века чуял суть,

Прошедши, яко посуху, над бездной.

21 февраля 1992

«Всё дело не в сроке – в сдвиге…»

Всё дело не в сроке – в сдвиге,

Не в том, чтоб, старея вмиг,

Людские надеть вериги

Среди заповедных книг, —

А в слухе природном, шаге

Юдольном – врасплох, впотьмах,

Чтоб зренье, вдохнув отваги,

Горенью дарило взмах —

Листвы над землёй? крыла ли

В пространстве, где звук и свет? —

Вовнутрь, в завиток спирали,

В миры, где надзора нет!

Всё дело не в благе – в Боге,

В единстве всего, что есть,

От зимней дневной дороги

До звёзд, что в ночи не счесть, —

И счастье родного брега

Не в том, что привычен он,

А в том, что, устав от снега,

Он солнцем весной спасён, —

И если черты стирали

Посланцы обид и бед,

Не мы ли на нём стояли

И веку глядели вслед?

23 февраля 1992

«А чуда ни за что не рассказать…»

А чуда ни за что не рассказать —

За дружеской неспешною беседой

На сплав немногословности не сетуй

С тем, что узлом впотьмах не завязать,

Не выразить, как взгляды ни близки

И сколь ни далеки шаги в пространстве, —

И всякий раз, и в трезвости, и в пьянстве,

Кусаешь недомолвок локотки.

Коль чуду не стоять бы на своём,

Иную обрели бы мы дорогу,

Ведущую к забвенью понемногу, —

И мы его и видим, и поём,

И чествуем, и чувствуем везде,

Где есть надежда так, а не иначе

Уйти к нему тропой самоотдачи,

В мирской не задержавшись чехарде.

Когда подобно рвению оно

И вместе с тем похоже на смиренье, —

Намёков и примет столпотворенье

Горенью без раздумий отдано

Для жертвенного света и тепла,

Для внутреннего строгого отбора,

Где истины крупицами не скоро

Сверкнут на солнце пепел и зола.

6 марта 1992

«Те же на сердце думы легли…»

Те же на сердце думы легли,

Что когда-то мне тяжестью были, —

Та же дымка над морем вдали,

Сквозь которую лебеди плыли,

Тот же запах знакомый у свай,

Водянистый, смолистый, солёный,

Да медузьих рассеянных стай

Шевеленье в пучине зелёной.

Отрешённее нынче смотрю

На привычные марта приметы —

Узкий месяц, ведущий зарю

Вдоль стареющего парапета,

Острый локоть причала, наплыв

Полоумного, шумного вала

На событья, чтоб, россыпью скрыв,

Что-то выбрать, как прежде бывало.

Положись-ка теперь на меня —

Молчаливее вряд ли найдёшь ты

Среди тех, кто в течение дня

Тратят зренья последние кошты,

Сыплют в бездну горстями словес,

Топчут слуха пустынные дали,

Чтобы глины вулканный замес

Был во всём, что твердит о печали.

Тронь, пожалуй, такую струну,

Чтоб звучаньем её мне напиться,

Встань вон там, где, встречая весну,

Хочет сердце дождём окропиться,

Вынь когда-нибудь белый платок,

Чтобы всем помахать на прощанье,

Чтоб увидеть седой завиток

Цепенеющего обещанья.

8 марта 1992

«Выскользнув и пропав…»

Выскользнув и пропав

(Спрятавшись, так – вернее),

Звук, безусловно, прав,

Благо, иных сильнее.

Вон он опять возник,

Выросший и восставший, —

Мыслящий ли тростник,

Виды перевидавший?

Ветер ли на холмах,

Шорох ли дней негромкий?

Вздох, а вернее – взмах,

Вздрог – за чертой, за кромкой.

Ломкой причины злак,

Едкой кручины колос?

Лик, а вернее – знак,

Зрак, а вернее – голос.

Врозь – так незнамо с кем,

Вместе – в родстве и чести, —

Зов! – но и – зевом всем —

Вызов любви и вести.

Заумь? – летящий слог,

След на песке прибрежном, —

Свет, а точнее – Бог,

Сущий и в неизбежном.

13 марта 1992

«Ты, душа, влеченья не скрывала…»

Ты, душа, влеченья не скрывала

К берегам, где встарь уже бывала.

К берегам, где издавна томится

Всё, что днесь то вспомнится, то снится,

К берегам, где волю славит лира,

К берегам, где скоро будет сыро,

К небесам, где музыка витала,

К облакам, рассеянным устало.

Ты, душа, упряма в этой тяге —

Дни пройдут, и власти сменят стяги,

Не застынут вести на пороге,

Подоспеют новые итоги,

Выпьют вина, слитые во фляги,

Не просохнут строки на бумаге, —

А тебя попробуй удержи-ка,

Узелок незримый развяжи-ка.

Ты, душа, беспечна в этой блажи,

В раж вошедши, празднична – и даже

Хороша в движении к истокам,

В этой смеси запада с востоком.

В этом сплаве севера и юга,

За чертою призрачного круга,

Где тропа спасительная слово

Из ненастья вывести готова.

14 июня 1992

«Покуда завораживаешь ты…»

Покуда завораживаешь ты

Своим напевом горьким, Киммерия,

Бессмертен свет, сходящий с высоты

На эти сны о воле неземные,

На этот сад, где, к тополю склоняясь,

Тоскует сень сквозная тамариска

О том, что есть неназванная связь

Примет и слов, – невысказанность близко,

Чуть ближе взгляда, – ветром шелестит,

С дождём шумит, якшается с листвою,

То веткою масличною хрустит,

А то поёт над самой головою,

О том поёт, что нечего искать

Вот в этой глуби, выси и просторе,

Поёт о том, что сызнова плескать

Волною в берег так же будет море,

Как некогда, – как, может, и тогда,

Когда потомкам что-нибудь откроет

Вот эта истомлённая гряда,

В которой день гнездовье не устроит, —

И вся-то суть лишь в том, чтоб находить

Всё то, что сердцу помнится веками, —

И с этой ношей по миру бродить,

Рассеянно следя за облаками.

16 сентября 1992