Звезды в кармане - [3]

А Васька Лубенчиков вздохнул, как ни в чем не бывало, и с нежностью провел рукой по голубоватой «мыльнице», которая сейчас пульсировала матовым светом. Выждал несколько секунд. Ухмыльнулся и направил «фиговину» в тот самый угол. Два раза коснулся пальцем выемки на её поверхности.

В то же мгновенье, шкаф возник на старом месте.

Вот только Капустина не было.

– Один момент, – Васька озадаченно почесал затылок и на всякий случай еще раз нажал углубление «мыльницы». Откуда-то из пустоты свалилось ведро с картофельными очистками. Следом – с истошным воем, насмерть перепуганная кошка Дуська.

Лубенчиков хлопнул себя по лбу:

– Проклятый склероз! Вчера целый вечер экспериментировал, да так и забыл её там! Кис-кис-кис!

Бедное животное со всех лап рвануло прочь из гостиной.

На её счастье, глухие стоны, донёсшиеся откуда-то со стороны шкафа, отвлекли внимание Лубенчикова. Васька прислушался и радостно поинтересовался:

– Дима, это ты?

Шкаф загудел и затрясся от отборных многоэтажных выражений. Мы с Лубенчиковым распахнули дверцы и тщательно изучили содержимое. Однако среди висевшей внутри одежды не было ни малейших признаков Капустина.

– Да где ж ты? – недоуменно нахмурился Васька.

В ответ громыхнул новый поток ругательств. Мы наконец-то сообразили. С огромным трудом выдвинули нижний, предназначенный для постельного белья ящик и Васька восхитился:

– Какая экономная упаковка!

Сжатый в эмбриональной позе – голова между ног – Дима свирепо заскрежетал зубами, пытаясь самостоятельно выбраться из ящика. Однако затекшие конечности плохо его слушались и Лубенчиков торопливо помог другу обрести вертикальное положение.

– Ну ты и гад! – процедил Димыч, переводя дух.

– Какая черная неблагодарность! – искренне изумился Васька и вовремя пригнулся – кулак Капустина просвистел в миллиметре от его уха.

– А если б эта твоя хреновина вообще меня на атомы распылила? Я ведь не шкаф, понимаешь?! Я – человек!

– И это звучит гордо, – с безопасного расстояния согласился Лубенчиков, – Да не горячись так! Я ведь сначала на кошке проверил.

– На кошке? А если она через пару дней сдохнет?!

– Сдохнет – значит больная была… – не слишком уверенно пожал плечами Васька и, натолкнувшись на мой осуждающий взгляд, испуганно прикусил губу: «А если и вправду сдохнет?»

– Кис-кис-кис! – Лубенчиков выскочил из гостиной.

Димыч тяжело опустился на диван. Судя по лицу, к нему уже возвращалась способность здраво рассуждать. Мы переглянулись и я заметил:

– А ведь Васька прав. Одна эта коробочка стоит намного больше двух штук баксов.

Капустин поднял на меня лихорадочно блеснувшие глаза:

– Какие там штуки, Лёха! Дело пахнет миллионами!

«Ого! Он что, тоже заразился?»

Печальный Лубенчиков вернулся в гостиную, разводя руками:

– Нигде её нету. И главное молчит, стерва, не отзывается. Кис-кис – и ни гу-гу!

– Неудивительно, – сухо заметил Дима, – Я б на её месте тоже… Дай-ка сюда коробочку!

– Это еще зачем? – опасливо попятился Васька.

– Да вот, хочу проверить: поместишься ты в тот ящик… или придется малость укоротить.

Я кашлянул, кусая губы.

– Честное слово, Дима, это ведь не специально получилось, – защищался Лубенчиков, – Наверно штуковина сама управляет оптимальным заполнением. Чем меньше остается полезного объема, тем плотнее упаковка…

– Ага, упаковал бы я тебя – чтоб родная бабушка не узнала!

На простодушном лице Васьки расцвела улыбка младенца. Вот только расставаться с «волшебной» коробочкой он не торопился.

Диме пришлось напомнить о двух тысячах баксов, которых Лубенчикову не видать, как своих ушей. Это было сильным доводом. Голубоватая «мыльница» перекочевала ко мне в руки. Я передал её Капустину, а Васька сделал попытку выскользнуть из комнаты.

– Стоять! – сурово приказал Дима, – Ну-ка, расскажи, как управлять этой хреновиной!

– Честно говоря, я сам еще толком не разобрался…

– А на людях уже испытываешь! Всё таки гад ты, Лубенчиков!

В порядке эксперимента, Капустин немедленно дематериализовал пару стульев, телевизор «Электрон» и большое кресло, из которого пулей успел выпрыгнуть Васька.

Материализация шла в обратном порядке: сначала на ногу Лубенчикову свалилось кресло, потом на кресле возник телевизор. И наконец, пара стульев, один за другим, материализовались точно над Васькиной головой.

– Совсем не остроумно! – обиделся Лубенчиков, потирая ушибленную макушку.

– Кто бы говорил! – весело огрызнулся Дима, – Кстати, интересно, грузовик в эту штуковину влезет? А вагон?

– Не знаю, не пробовал, – пожал плечами Васька.

– Попробуем! Обязательно попробуем! И вагоны, и грузовики! – обычно рассудительный взгляд Капустина светился мистическим блеском, – Мы такие дела провернем! Такие комбинации! Главное – никому не слова! – он выразительно приложил палец к губам. Потом вскочил и начал расхаживать по комнате, что-то возбужденно бормоча под нос.

Я хмыкнул, качая головой. За столько лет знакомства, таким мы Диму еще не видели. А ведь бывало и раньше всякое. Особенно с тех пор, как четыре года назад, по окончании политехнического, мои товарищи ступили на скользкий путь коммерции.

Не то чтобы им сильно это нравилось. Дима, например, окончил институт с красным дипломом и даже поступил в аспирантуру (в ней он до сих пор и числится). Однако этим его научная карьера и завершилась.