Звезды Сан-Сесильо - [9]

— Я — нет, я не… Я хочу сказать, что у меня никого нет!

— Это самое предпочтительное, — произнес он таким тоном, словно с его дороги убрали последнее препятствие. — Вы легче адаптируетесь, если у вас в Англии не осталось никаких сердечных привязанностей и ностальгия не помешает вам выполнять вашу работу. От тех, кого я нанимаю, я требую хорошей работы и сосредоточенности, а также преданности в моих делах. — Он бросил на нее мимолетный взгляд. — Я задаю вам слишком много вопросов, мисс Уоринг? Не забывайте, что это мой единственный ребенок и его я доверяю вам, а вы будете предоставлены самой себе в мое отсутствие!

— Да, я вас отлично понимаю! — Но именно в этот момент Лайза усомнилась, следует ли ей поступать к нему на работу, не разумнее ли передумать и извиниться за свой отказ.

Он как-то необычайно хладнокровно говорил о ее сердечных привязанностях, словно надеялся привить ей иммунитет против них, по крайней мере пока она будет работать у него.

— Вероятно, — неожиданно предположила она, — вы хотели бы получить обо мне более исчерпывающие сведения, прежде чем серьезно решить, стоит ли доверять мне девочку?

— Нет, — он покачал головой так, как будто не видел в этом предположении ничего странного, но уже принял решение. — У меня складывается впечатление, что вы с Жиа отлично поладите, а это самое важное. Так что, если экономка и ее муж завтра вернутся, а они не очень далеко, я бы хотел, чтобы вы переехали на виллу послезавтра, и разумеется, вместе с Жиа.

— Вы совершенно уверены, что я соглашусь? — услышала она свой шепот, испуганная тем, что этот испанский эпизод — а это, конечно, не более чем эпизод — получил такое неразумное продолжение.

Когда они вернулись в отель, мисс Гримторп занялась Жианеттой, и Лайза подумала, что ни за что на свете не взяла бы такую женщину в няни девятилетнему ребенку — уж больно сурова была эта няня. На Лайзу она смотрела с упреком, как будто девушка отняла у нее работу, потерю которой не могло возместить и месячное жалованье.

Конечно, отказ от услуг мисс Гримторп характеризовал ее, но Лайза была так взволнована и обеспокоена всякими невольными мыслями, что не могла почувствовать удовлетворения от того, что предпочли ее.

Она приняла ванну и переоделась к обеду. В ресторане отеля она с удовольствием увидела пустой столик, за которым обычно сидел доктор Фернандес. Однако на столике стояли бархатистые алые розы, и вид у них был такой, будто они были уверены, что не останутся неоцененными в этот вечер.

Покидая ресторан, Лайза увидела, что через вращающуюся дверь входит доктор Фернандес в сопровождении рыжеволосой дамы с короной кос на голове. Донья Беатрис де Кампанелли! В этом не было никаких сомнений!

В черном платье, таком же потрясающем, как и прежнее золотистое, с плечами, покрытыми газовой накидкой с блестками, и кроваво-красным ожерельем на белоснежной шее она была великолепна. Лайзу осенила мысль, что цвет роз на столике специально подобран под цвет ожерелья.

Она как можно быстрее выскользнула из ресторана, чтобы никто из них не увидел ее. Каково же было ее изумление, когда мальчик-посыльный, догнав ее, протянул записку. В ней просто, но властно говорилось: «Я обедаю с приятельницей, но мне доставит удовольствие, если вы не откажетесь выпить с нами кофе на террасе. Я хочу познакомить с вами свою приятельницу. X.Ф.».

X. Ф. — Хулио Фернандес! Ее новый хозяин!

Лайза спустилась в сад, чтобы дождаться окончания обеда, и наконец увидела, что они вышли на террасу.

Широкая терраса была украшена огромными вазами с ниспадающими каскадами цветов и освещена электрическими лампами кроме того света, что падал на нее из окон ресторана.

Доктор Фернандес и его гостья прошли к одному из уединенных столиков. От взгляда Лайзы не ускользнуло, что столик был накрыт на троих.

Она робко поднялась на террасу и, пока официант принимал от доктора заказ, стояла, не решаясь подойти. Ее фигурка вырисовывалась на фоне бархатной ночи. На ней было пестрое шифоновое платье, очень скромное, но удачно подчеркивающее ее необычную стройность и придававшее ей неземной вид — призрака в газовом одеянии, окруженного мраком звездного неба.

Только великолепная копна волос сияла живым блеском. Она иногда завязывала волосы лентой, но сегодня они свободно падали ей на плечи, и лучи света подчеркивали их пшепично-шелковистую красоту.

Доктор Фернандес встал и одарил ее чуть заметной улыбкой. Его спутница сидя разглядывала девушку с большим любопытством.

— Позвольте представить вам донью де Кампанелли, — промолвил Фернандес, представив Лайзу рыжеволосой красавице. — Что вы будете пить с кофе, — осведомился он, когда Лайза села, — ликер?

— Нет, спасибо. Только кофе, — ответила Лайза, чинно сложив руки на коленях. Это было так непохоже на тот вечер, когда они пили вино на берегу, что она чувствовала себя скованно, а донья де Кампанелли наблюдала за ней с легким изумлением.

— Вы должны простить меня за мои слова, — вымолвила она, — но вы так не похожи на тех гувернанток, которых я встречала раньше. Они обычно скроены по одному и тому же образцу, и у всех у них подавляюще властный вид. Вы же похожи на вчерашнюю школьницу!