Звезды над озером - [40]

Теперь корабли больше занимались несением дозорной службы, пресекали активность вражеских судов, тралили мины, снабжали необходимыми грузами сухопутные войска.

Алексей шел и думал, что давно уже не приходилось ему преодолевать расстояние вот так, пешком, чувствовать запах лета, а не крови, мазута или раскаленного железа, слушать плеск волн, шелест листвы и щебетание птиц в лесу. Он знал, что слух его утратил остроту — постоянная пальба из пушек на катере сделала свое дело, и все же чарующие звуки природы будили в нем чувства, которые, как ему казалось, уснули навсегда, и заполняли страшную пустоту в душе. Непереносимая боль, которая точила его изо дня в день, сменилась сейчас тихой грустью; это было нежданное отдохновение от разрушительной работы памяти, как будто жизнь вдруг явила остатки милосердия и дала кратковременную передышку.

Ему захотелось остаться подольше на этом безмятежном пляже, до конца проникнуться торжественной красотой природы. Он снял китель, на котором было два ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды и погоны капитана 3-го ранга, бережно свернул его, сверху положил фуражку и прилег на траву у кромки леса, под сень приземистой ольхи, головой в малиновые, белые и желтые цветы, трепетавшие от ветра на тонких стеблях. Незаметно для себя он уснул крепким молодым сном, как не спал уже давно — без тревоги и мучительных сновидений. Глубокий сон оградил его от страданий и звуков извне.

Звонкие голоса и заливистый смех не разбудили его, когда стайка девушек из Осиновца расположилась на берегу, неподалеку от того места, где он спал. Это были зенитчицы, к ним примкнули Настя, Полина, Клава и еще несколько сотрудниц гидрографического узла. Девушки затеяли стирку. Нагруженные тюками с бельем, не только своим, но и мужчин-сослуживцев, они не поленились пройти большое расстояние от порта, чтобы найти не замутненную мазутными пятнами воду.

— Девочки, водичка — прелесть! Айда купаться! — предложил кто-то, и сразу же шумное падение тел в воду, визг, плеск, брызги.

Девушки купались не таясь — кругом было безлюдно. Можно было вволю порезвиться, не опасаясь, что нескромные матросы будут подглядывать, как это случалось не раз. Эти настырные парни умудрялись заглядывать жадными глазами даже в крохотное оконце бани в женский день. Бесстыдники! Стирать им — пожалуйста. Гладить, штопать — с удовольствием, но вольностей никаких! Ну и что же, что война, что в отваге и меткости зенитчицы не уступают мужчинам, что сбили они самолетов не меньше, чем моряки со своих кораблей. Девушкам и на войне обхождение нужно, внимание, восхищение, цветы, наконец, вон их сколько!

Две девушки-зенитчицы, одевшись в ладно пригнанные юбочки и гимнастерки, направились к лесу собирать цветы и наткнулись на спящего Алексея. Другие, заметив, что подруги на что-то засмотрелись, с любопытством поспешили к ним.

— На что они там уставились? Пришли стирать, а сами гуляют, — сказала Полина, которая уже принялась за стирку. — Надя! Что вы там разглядываете?!

Зенитчица Надя издали замахала руками, призывая к молчанию, затем отделилась от кружка подруг и подбежала к добросовестным прачкам.

— Девчата, мы в лесу капитана нашли. Спит как младенец. Видно, умаялся, бедный. И до чего ж хорош! Глаз не оторвать! Пошли посмотрим.

Кто же откажется тайком полюбоваться на красивого мужчину? Девушки отложили белье и охотно последовали за Надей.

Каково же было изумление Насти и смятение Полины, когда они увидели, кого с таким восторгом разглядывают девушки.

— Боже мой, Алеша, — проговорила Настя.

У нее защемило сердце. Да, он был красив для непосвященного глаза, но Настя видела, как он измучен, как заострились черты лица и горькие складки пролегли в уголках губ.

— Ты его знаешь? — шепотом спросила Надя.

— Да, это Вересов, наш близкий друг. Что же делать? Будить жалко, но оставлять надолго на сырой земле тоже нельзя.

— Идите, идите, — ревниво шугнула девушек Полина, — что встали, бесстыжие, мужчины не видали!

Девушки с неохотой разбрелись по берегу. Настя опустилась на траву подле Алексея и погладила его по щеке.

— Алешенька, проснись, родной, простудишься, — тихо позвала она.

Он не открыл глаз, но улыбнулся счастливой улыбкой.

— Ариадна, — явственно произнес он.

Настя с трудом удержалась от слез. Она отошла, увлекая за собой Полину.

— Что же ты, буди его, неизвестно, как долго он так проспит, — с нетерпением сказала Полина.

— А ты бы хотела, чтобы он увидел тебя вместо той, кого хочет видеть? Пусть это сделает Клава, ей все равно.

Клава, однако, заупрямилась: она ему в глаза смотреть не может после того злосчастного письма. Лучше попросить Надю. Она человек нейтральный.

Надя с готовностью согласилась взять на себя щекотливую миссию. Она приблизилась к Алексею и тронула его за плечо:

— Алексей Иванович! Товарищ Вересов, подъем!

Он наконец проснулся и некоторое время сосредоточенно изучал свежее девичье личико.

— Кто ты, прелестное создание? — спросил он, сел и стал деловито надевать китель.

— Я Надя Морозова, зенитчица.

— А откуда ты меня знаешь, Надя Морозова? — поинтересовался он.

— Настя сказала. Да вон она, на берегу, белье стирает.