Звезды любви - [25]

— Да, он хороший спортсмен, — проговорил Филипп. — Он в прошлом году даже временно замещал в нашей городской школе тренера.

— Тренера? — изумленно переспросила Кейт.

— Да, тренера по футболу, — уточнил Эндрю, подвозя кресло-каталку к ступеням дома. Потом он помог отцу подняться, а Кейт стала поднимать кресло, удивляясь про себя: может быть, они вообще говорят о разных людях? Луиза и Роберт вышли из кухни как раз в тот момент, когда Эндрю усаживал отца обратно в кресло.

Черт возьми, подумала Кейт. Какая досада, что Роберт оказался здесь именно сейчас! Их неизбежно придется представлять друг другу, и Бомон, конечно, сразу догадается, почему она приняла в галерею картину Филиппа. Пусть только попробует сказать что-нибудь обидное в адрес Филиппа! Она снова залепит ему пощечину.

Но когда он, вопреки ее ожиданиям, ничего подобного не сказал, она все равно нашла повод на него разозлиться.

Когда она представила ему Филиппа, он бросил на нее молниеносный взгляд, и ей сразу стало ясно, что он все понял. Он рассыпался перед Филиппом в самых учтивых извинениях. Пожимая ему руку, он с улыбкой спросил:

— Я, конечно, понимаю, что не могу рассчитывать на вашу симпатию ко мне? Моя правда была для вас очень горькой?

Такое начало Филиппу явно понравилось.

— Правда всегда бывает горькой, мистер Бомон. Я уверен, что вы это знаете. Мне рассказывали, что вы всегда говорите неприятную правду даже самым знаменитым художникам — поэтому я должен считать за честь, что вы критиковали меня, руководствуясь теми же принципами. Хотя мне пока, признаюсь, не удалось еще успокоить себя.

Кейт сгорала он нетерпения, ожидая, когда же Бомон, наконец, уйдет. Однако он снова уселся на стул и продолжал беседовать, пока гости пили чай. Другой на его месте от чувства неловкости давно бы уже ретировался, размышляла Кейт. А этот начал разглагольствовать, объяснять Филиппу Баррету, почему он так негативно относится к дилетантам, которые стремятся извлечь прибыль из своего хобби. Надо признать, он говорил так искренне, что Филипп, казалось, поддался его обаянию и во всем с ним соглашался. И вскоре старик уже мирно и откровенно рассказывал что-то Бомону, явно наслаждаясь беседой.

Совсем по-иному вел себя Эндрю. Неприятие Роберта так и читалось на его красивом лице. Слава Богу, у нее есть, по крайней мере, хоть один союзник, подумала Кейт, однако это было слабое утешение, учитывая, что причиной неприязни была обыкновенная ревность.

— Мне очень не понравилось, как он держал тебя во время танца, Кейт, — сказал тогда Эндрю на вечеринке у Хендерсонов, и она с трудом подавила в себе чувство досады и раздражения от прозвучавших в его голосе слишком собственнических ноток.

— Мне тоже.

И вот сейчас на виду у всех Эндрю взял ее за руку и преувеличенно громко пригласил пообедать с ним и Филиппом. С несколько более преувеличенным, чем нужно, энтузиазмом Кейт дала свое согласие и тут увидела, что Роберт смотрит на ее лежавшую на краю стола руку, прикрытую сверху ладонью Эндрю. Он почему-то улыбнулся, как будто узнал чей-то чужой секрет, и Кейт не выдержала:

— Не смеем задерживать вас, мистер Бомон. Вам, наверное, не терпится продолжить свою пробежку.

— Короткий перерыв не помешает, Кейт. Бежать в гору — так тяжело.

— Прошу вас, будьте осторожны, хорошо? — усмехнулась Кейт. — Такие нагрузки могут быть опасны для… не очень молодого мужчины.

Роберт безобидно улыбнулся, сверкнув белыми зубами. С влажными и взъерошенными полотенцем волосами он выглядел удивительно притягательно.

— Вы беспокоитесь за мое сердце, Кейт?

Ее собственное сердце снова бешено заколотилось.

— За сердце? Боже мой, конечно, нет! Сердце, я думаю, — единственное, за что вам никогда не придется беспокоиться!

Но ведь он просто издевается над ее досадой и раздражением! Луиза неодобрительно покачала головой, бросила на Кейт предупреждающий взгляд и увлекла Филиппа в галерею, чтобы выбрать среди выставленных вещей какой-нибудь свадебный подарок для его племянницы.

А Кейт действительно чувствовала себя не в своей тарелке, оказавшись в составе такой своеобразной тройки, — она и два молодых человека. К тому времени, когда Филипп выбрал, наконец, керамический кувшин и два бокала, Кейт уже была вне себя от благодушия и самодовольства Роберта и агрессивности Эндрю. Когда Барреты уехали, она, не обращая на Роберта никакого внимания, снова отправилась в сад. На этот раз она забралась в дальний уголок участка, чтобы не встречаться с ним еще раз, когда он будет уходить.

Но буквально через несколько минут он уже нашел ее, и его атлетическая фигура возникла в дверном проеме маленького сарая, где хранился садовый инвентарь.

— Вы что-нибудь здесь забыли, мистер Бомон? — сердито спросила она, пытаясь скрыть охватившее ее волнение. Она вдруг почувствовала себя буквально запертой и задыхающейся в этом маленьком тесном помещении.

— Я просто подумал, что смог «расколоть» вас, и вы показали мне совсем другую Кейт, — ответил он.

— О чем это вы? Я вам ничего не показывала.

— Специально — конечно, нет. Но непроизвольно… — Она не могла видеть выражения его лица, потому что он стоял против света. Через мгновение он продолжил: — Кейт, прошу вас, давайте забудем то импульсивное пари о картине Филиппа. При открывшихся обстоятельствах мы не должны продолжать наш спор.