Звездный корсар - [6]

Чудовищная доктрина. Но, в самом деле, ей следует отдать должное. Уже тысячелетия назад мудрецы Индии отметили неисчерпаемую и безжалостную сущность Хроноса — Времени. Пока ты в его потоке — нечего строить химеры. Ты — лишь марионетка на его волне, клетка вселенского организма.

Впервые восстал против деспотии Хроноса мужественный Гаутама. Он провозгласил идею Свободы. Не сражаться с миром Брахмы, а выйти из него. Куда? В неведомость!

Как отчаянный путник на шатком челноке в море. Что там, за горизонтом? Может, чудесный остров? Может быть, невиданные леса и волшебные жар-птицы? Быть может, ураганы и гибель в бездонной пропасти океана? Пусть! Лишь бы не здесь, где все так надоело, где все выверено, как ритмика песчаных часов, что их неустанно переворачивает опытная рука космического исполина Шеши.

Как победить деспотизм Хроноса? Как выйти из капкана Мары?

«Отбросить все желания, — сказал Гаутама. — Разрубить комплексы стремлений. И тогда рука Мары не захватит тебя. Ты снова сольешься с Океаном Свободы, выйдешь из мира форм, овладеешь сущностью Целости-Нирваны».

То же самое можно встретить в космогонических построениях индейцев Мексики: некая сверхмировая сущность, называемая Орлом, эманирует из себя мириады жизненных форм, но затем и поглощает их «осознание» — продукт эволюционного развития. Так происходит вечно, циклы появления людей в этом мире и исчезновения в «пасти Орла» непреклонны, неостановимы. Единственный шанс: овладеть силой самотворения, регулированием собственным сознанием, а затем выйти за пределы мировой программы, воспламенив себя имманентным «огнем изнутри». Короче говоря, следует отринуть «личную историю» и, прорвав стену Орла, слиться с Супермировым Целым.

Прекрасно! Но ведь это — потеря личности. И потом — кто докажет, что твоя энергия — уже в состоянии пассивности — не будет использована сознательным или несознательным демиургом для нового импульса жизни, что она не станет крутить иное колесо мира? Нет такой гарантии, пока тем гарантом не будет твое сознание.

И твоя воля! Итак, сохранение персонализации, даже овладение суперперсонализацией — первейшая необходимость. Несознательный боец — не боец!

Пассивный боец — не боец! Он жертва, он добыча Хроноса.

Множество оккультных, мистических мыслителей «усовершенствовали», осовременили восточные доктрины. Гигантские манвантары — эволюционные циклы проявления — и пралайи — периоды отдыха космических стихий — стали нужными лишь для периодического прохождения чудовищной лавины монад, что приобретали в мирах форм необходимый опыт. Семеричные циклы планет, миров были нужны для «усовершенствования», для «испытания», чтобы с этими «плодами», с этой эволюционной «добычей» в конце концов вернуться в Абсолютное Лоно, как возвращается с цветущего поля пчела со сладким нектаром.

Между этими крайними пунктами существовало множество промежуточных сфер — астральная, ментальная, будхичная — и множество иных — сверх всякого воображения. Там после смерти духовный комплекс человека проходил периоды покоя, отдыха, наказания, награды, подводил итоги, программировал будущую физическую жизнь.

Что ж, прекрасно! Все достаточно хорошо разработано, логично, быть может, даже справедливо. Теория Кармы — действия закона причин и следствий — дополняла это мировоззрение. И не надо никаких богов, ибо они тоже пленники Кармы. Эта доктрина тесно смыкается с материализмом, с идеей ритмичности бытия, даже с гипотезой рождения Вселенной из Первоатома, что уж совсем перекликается с мифами о возникновении Мира из Золотого Яйца.

Но почему дух возражает против такой изысканной совершенности? Почему дышит жутью идея величавых кальп и манвантар? Что может дух, рождающийся из Абсолютного Лона, взять от жалкого мира форм, где он еле-еле ползает во тьме инстинктов и никчемных проблесков интеллекта? И что может дать опыт материальной сферы для сверхпространственных, сверхвременных координат, измерений?

Снова безысходность. Невозможность стать над временем, над древним Хроносом.

Пусть даже я когда-нибудь стану богоподобным титаном, но все равно меня запрягут во вселенскую ритмику. Кто меня избавит от меры, числа, веса? Неужели древние мудрецы не поняли этого?

Самадхи, сатори? Трансцендентное слияние с единым полем бытия? Неподвижное тело, оскаленные зубы, блаженная улыбка. Хорошо, пусть ты коснулся потока блаженства, а другие? А миллиарды твоих братьев? Открыл ли ты им путь к свободе? Дал ли доказательство правдивости той тропинки, кроме субъективных уверений? Разве не убеждают все религии мира о том, что смерть-переход в бессмертное царство духов?

А на чем они основывают свои утверждения? Только на боговдохновенности древних текстов, сотни раз исправленных и дополненных целой сворой переписчиков и комментаторов. Весьма слабые доказательства и еще более слабые гарантии…

Стой! Хватит! Достаточно…

Это ничего не даст. Утверждение закономерности, необходимости того, что есть, что существует, — это холуйство у неведомого творца, кем бы он ни был: сознательным экспериментатором или бессознательной природой. Даже жизнь может оказаться болезнью материи, даже гениальный скульптор может испортить десятки кусков лучшего мрамора, пока воплотит свой замысел в совершенную форму. Именно так! Ощущение неполноты, неудовлетворенности — доказательство несовершенности творения. И человек, ощутив это, должен найти путь к полноте, к завершению и красоте.