Звездный корсар - [5]

Суперцивилизация оставила новорожденную эволюцию на произвол судьбы — развиваться самостоятельно и сражаться с враждебными силами Космоса. Затем некий демиург вторгается в течение планетарного эксперимента. Он навевает на Первочеловека гипнотический сон, разделяет начала, Ева выделяется из Адама. То, что рождается от этих «полулюдей», уже смертно. Ничего удивительного нет: только ПОЛНЫЙ ЧЕЛОВЕК может быть вечным. «Половинки» должны воссоздавать себя в потоке ущербного бытия, стремясь к утраченной ЦЕЛОСТИ. Не напрасны ли такие старания? И что там произошло, на заре земного творения? Что завещали нам пращуры, если отбросить религиозные построения и посмотреть в глубь завета?

Безусловно, агрессивное вторжение в течение ПЕРВОЖИЗНИ. Достаточно сравнить оценки создателя («и увидел Бог, что это хорошо»), с тем, что происходит дальше, и мы поймем: некто начал эксплуатировать новосозданную эволюцию. Сначала демиург вытягивает из Адама информацию об эволюции (требует «назвать» имена всех тварей), а затем расчленяет хомо космикус, хомо деус на двух несчастных хомо габилис, хомо сапиенс. А дальше? Океан ужаса и страданий. Братоубийство, появление смерти, построение городов, храмов, мечи, войны, походы, темницы, цари, рабы, жрецы, и так далее. Миллионы лет страдальческой жизни — борьбы со стихиями, суеверия, костры инквизиции, смерть мириадов безвинных детей и взрослых. Как оправдать такой эксперимент? Какое сердце должно быть у демиургов, чтобы оно не разорвалось от ужаса и боли?

Впрочем, боль, жалость, сострадание — то, быть может, лишь рефлексы нашего самосохранения? Ведь мы, экспериментируя, не жалеем деревья, камни, животных, рыб? А разве человека мы жалеем, если рассмотреть этот вопрос самокритично?

Поэтому логично допустить, что у тех мифических демиургов вообще отсутствует чувство жалости и сострадания. Мы для них — эксперимент. Наши боли, муки, кровавые войны и поиски истины — только элементы определенной реакции, которые они изучают, где-то используют. Чудовищно? Может быть! Но опять же — для нас, для жертв этого эксперимента. А если мы имеем дело с голым интеллектом, с некими сущностями наподобие космического суперкомпьютера? Не напрасно дореволюционные «еговисты» в России (так называемые ильинцы) считали своего бога мощнейшей космической машиной. В Апокалипсисе, в книге Иезекиила и многих других есть достаточно текстов, дающих право думать именно так.

Тогда проблема Хроноса — не в наших руках. Время нельзя победить: Мы — заключенные. Нет пространства для побега. Ибо за стенами темницы — нет бытия.

Наша возможность — ползание в спиралях гиперпространства. «Прах ты есть — в прах обратишься». Древнее проклятие. Неужели в этом истина? Неужели вся проблема — не касаться яблока познания добра и зла? Быть смирненькими рабами демиурга, жить инстинктами, унавоживать почву для флоры и фауны, отдавать свою психодинамику для неведомых космических «благодетелей»?

Нет, оставлю пока что эту гипотезу. Тут — безысходность. Единственное, на что могут надеяться ее сторонники, — примирение через смирение, покорность, полную отдачу себя на милость демиурга. Тогда жизнь в мире радости и полноты. Но какой полноты, какой радости? Снова без сознания, снова во мгле инстинкта, где нельзя распознать, кто ты есть — вольный дух или элемент космической кибермашины?

Нет, нет! Надо идти дальше. Попробуем бросить взгляд на Восток. Там оставлено много символов и доктрин. Нет ли среди них принципиально новых зерен познания?

Древние мудрецы, риши, архаты, адепты много размышляли над проблемой времени и тоже пытались освободиться от его цепей. Браманизм, джайнизм, буддизм. Все они оставили грандиозную космогонию и поражающий антропогенезис. Веданта подвела итог, произвела синтез. И оставила алгебраические формулы духа.

В Океане Вечности плывет тысячеголовый Змей Шеша. На нем дремлет Вишну — совокупность и сущность Жизни. Иногда — строго периодически — из его лона вырастает, расцветает волшебный Лотос Бытия, а на нем — творец мира Брахма.

Проходят неисчислимые кальпы — квадриллионы лет космического развития, раскрытия. Зарождаются и умирают звездные скопления, вспыхивают и угасают планетные эволюции, появляются и бесследно исчезают живые существа: люди, боги, асуры-демоны, цивилизации, царства, империи, мессии, аватары, брамины, кшатрии, шудры, парии, рабы и владыки, любимые и бездомные, мудрые и безумные. Все, все, все гибнет в нескончаемых спиралях эонов, и даже верховный Брахма умирает, когда кончаются его сто лет — невообразимый для земных исчислений век, — и тогда увядает Небесный Лотос, поглощается лоном Вишну. Снова Предвечная Тьма укрывает Океан Беспредельности, а среди него — бессмертный Шеша с дремлющим богом на спине.

И так — без конца. Без меры. Без смысла. Так есмь. Так было. Так будет.

Единственное просветление — метампсихоз, перевоплощение. Вот ты — гад, птица, летучая мышь, корова. Тебе тяжко, ты ползаешь по земле, ты становишься жертвой жадного хищника, но надейся, молись творцу сущего — Брахме. Ты можешь в будущем родиться человеком. А удачно пройдя путь человеческий, получишь шанс подняться к царству девов-богов. Но и там тебя подстережет вечность. Наслаждение требует отдачи. Неминуемый ритм взаимозависимости бросит тебя в сферу ракшасов-демонов, где ты будешь искупать цикл небесного гедонизма. И снова — через царство минералов, растений и животных — к человеческой эволюции…