Звездный единорог - [25]
Мартин. Отец Джон, отец Джон, и вы не слышите? И не видите? Неужели вы ослепли? Неужели оглохли?
Отец Джон. Что? Что?
Мартин. Вон там топчет гору тысяча белых единорогов, на спинах которых тысяча всадников с обнаженными мечами - слышите, как звенят мечи? О, этот звон мечей, звон скрещенных мечей!
Он медленно покидает сцену. Джонни поднимает камень и бросает ему в спину.
Отец Джон (хватает его за руку). Остановись! Не видишь, он уже не здесь?
Бидди. Не трогай его, Джонни Бокач. Если он повредился в уме, это дело обычное. У тех, кого силком выводят из транса, с головой всегда не в порядке.
Подин. Если он сошел с ума, то ему не придется ни за что расплачиваться.
Бидди. Он уже поплатился мозгами. Некоторые в этом состоянии поднимаются высоко и обретают неземную власть. Наверно, он пошел в какое-нибудь тайное место, чтобы узнать о том, как лечить наш мир или где в давние времена спрятали Золотой Плуг.
Подин. А речи-то у него стали медовые. И глядел он так, будто ему привиделись великие чудеса. А не отправился ли он к ирландским героям, чтобы позвать их на помощь?
Отец Джон. Господь позаботится о нем и охранит его от заблуждений и злых духов.
Джонни. Святой отец, у нас есть свечи. Мы собирались поставить их тут. Может быть, они прогонят зло?
Подин. Зажигай свечи, а он помолится о нем, как сделал бы это в своей чистенькой церкви.
Зажигают свечи. Входит Томас.
Томас. Где он? Мне надо предупредить его. Всем уже известно о ночном нападении. Его ищут солдаты и полицейские... двое уже близко... другие повсюду... им стало известно, что он на этой горе... где он?
Отец Джон. Он ушел.
Томас. Так бегите за ним! Скажите, чтоб он спрятался. Такое нападение, какое он учинил, карается виселицей. Скажите ему, пусть спрячется, а когда все стихнет, придет ко мне... Что бы он ни натворил, я не брошу в беде сына моего брата. Устрою его на корабль, и пусть он плывет во Францию.
Отец Джон. Так будет лучше всего. Отправьте его в монастырь, где им займутся мудрые епископы. Они распутают этот узел. А я не могу. Мне неведома истина.
Томас. Вот и полицейские. Он увидит их и спрячется. Ничего не говорите. Слава Богу, его тут нет.
Входят полицейские.
Полицейский. Где парень, которого мы ищем? Люди видели, как его несли сюда. Вы должны отдать его в руки правосудия.
Джонни. Мы не предадим его. Уходите отсюда, не то пожалеете. .
Подин. Мы вас не боимся!
Бидди. Сбросим их с горы!
Нэнни. Отдадим их воронью!
Все. Долой Закон!
Отец Джон. Замолчите! Он возвращается. (Обращается к полицейским.) Стойте, стойте - не трогайте его. Он же не убегает, наоборот, сам идет к вам.
Подин. Как же он весь светится. Я не прав, его нельзя называть предателем. Он не из нашего мира. Его место не с нами.
Мартин (стоит рядом с горой, на которой зажжены свечи). El calix meus inebrians quam praeclarus est!
Отец Джон. Я должен знать, что он говорит, ведь это не его слова.
Мартин. Отец Джон, рай не там, где мы думаем. Там нет покоя, нет музыки, нет пения, но есть битва. Я видел его, я был там. Влюбленный там любит, но с еще большей страстью, всадник скачет на коне, но конь летит, как ветер, и прыгает со скалы на скалу, и везде дерутся, дерутся. В нескончаемой битве радость небес. Я думал, что битва здесь и радость тоже здесь, на земле, и все, что нужно сделать, - это вернуть прежний вольный мир наших сказаний, но нет, это не здесь; нам не даны такая радость и такая битва, пока мы не избавимся от наших чувств, от всего, что можно увидеть и потрогать, вот, как я гашу свечу. (Гасит свечу.) Нашего мира не должно быть, как нет этой свечи. (Гасит другую свечу.) Мы должны погасить звезды, и солнце, и луну (гасит остальные свечи), чтобы повсюду вновь воцарилась пустота. Прежде у меня было неправильное видение, но теперь я все понял. Где нет ничего, где нет ничего - там Бог!
Полицейский. Он пойдете нами!
Джонни. Мы не отдадим его Закону!
Подин. Беги! Не бойся погони.
Они дерутся с полицейскими; женщины помогают им; все, не прекращая драки, покидают сцену. Потом слышится выстрел. Мартин шатается и падает. С криками вбегают Попрошайки.
Джонни. Мы с ними расправились, больше они не придут.
Подин. Он лежит на земле!
Отец Джон. Ему выстрелили в грудь. Кто посмел погубить душу, которая стояла на пороге святости?
Джонни. Это я выстрелил из ружья полицейского.
Мартин (смотрит на окровавленную руку). Кровь! Я упал на камни. Трудным будет восхождение. Долгим будет восхождение в виноградник Эдема. Помогите. Мне пора. Гора очень высокая... но виноградники... виноградники!
Он опять падает и умирает. Мужчины обнажают головы.
Подин (обращаясь к Бидди). Это ты напророчила ему лучший день в его жизни.
Джонни. Был он сумасшедшим или не был, а я не оставлю его тело стражам порядка, чтоб они зарыли его, как собаку, или бросили непогребенным, или повесили на дереве. Поднимем его на мешках и отнесем в каменоломню. Там похороним его с почестями, когда прискачут парни на конях с белыми веревками в руках.
Нэнни накрывает Мартина бархатным плащом.
Они поднимают его и уносят с пением:
Уильям Батлер Йейтс (1865–1939) — классик ирландской и английской литературы ХХ века. Впервые выходящий на русском языке том прозы "Кельтские сумерки" включает в себя самое значительное, написанное выдающимся писателем. Издание снабжено подробным культурологическим комментарием и фундаментальной статьей Вадима Михайлина, исследователя современной английской литературы, переводчика и комментатора четырехтомного "Александрийского квартета" Лоренса Даррелла (ИНАПРЕСС 1996 — 97). "Кельтские сумерки" не только собрание увлекательной прозы, но и путеводитель по ирландской истории и мифологии, которые вдохновляли У.
Эта пьеса погружает нас в атмосферу ирландской мистики. Капитан пиратского корабля Форгэл обладает волшебной арфой, способной погружать людей в грезы и заставлять видеть мир по-другому. Матросы довольны своим капитаном до тех пор, пока всё происходит в соответствии с обычными пиратскими чаяниями – грабёж, женщины и тому подобное. Но Форгэл преследует другие цели. Он хочет найти вечную, высшую, мистическую любовь, которой он не видел на земле. Этот центральный образ, не то одержимого, не то гения, возвышающегося над людьми, пугающего их, но ведущего за собой – оставляет широкое пространство для толкования и заставляет переосмыслить некоторые вещи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьеса повествует о смерти одного из главных героев ирландского эпоса. Сюжет подан, как представление внутри представления. Действие, разворачивающееся в эпоху героев, оказывается обрамлено двумя сценами из современности: стариком, выходящим на сцену в самом начале и дающим наставления по работе со зрительным залом, и уличной труппой из двух музыкантов и певицы, которая воспевает героев ирландского прошлого и сравнивает их с людьми этого, дряхлого века. Пьеса, завершающая цикл посвящённый Кухулину, пронизана тоской по мифологическому прошлому, жившему по другим законам, но бывшему прекрасным не в пример настоящему.
Уильям Батлер Йейтс (1865–1939) – великий поэт, прозаик и драматург, лауреат Нобелевской премии, отец английского модернизма и его оппонент – называл свое творчество «трагическим», видя его основой «конфликт» и «войну противоположностей», «водоворот горечи» или «жизнь». Пьесы Йейтса зачастую напоминают драмы Блока и Гумилева. Но для русских символистов миф и история были, скорее, материалом для переосмысления и художественной игры, а для Йейтса – вечно живым источником изначального жизненного трагизма.