Звездный дождь-2 - [40]

Но на это никто не обращал внимания, как и на шарахнувшегося незнакомого паренька, как и на невиданный куст-переросток, нервно поджавший ветки… Звезде было не до них, Звезда в шесть рук обнимала свою пропажу, ухитряясь одновременно интересоваться его самочувствием (Клод), расспрашивать, что тут было и что это такое зеленое (Син), хвалить за то, что нашелся, и ругать за то, что влип (Тир). Латка молчала, только смотрела, смотрела… горячо, счастливо и светло, так, что слезы на запыленном лице отчего-то казались невиданно красивой драгоценностью…

Дан успевал отвечать всем и сразу, отчего его речь выглядела слегка странновато:

— Да Злиш их знает, с чего они сцепились! Может, у Ордена вечерние посиделки наметились, а выпивки не хватило? Или закуски. Вы-то, вы-то целы? Марита где? Да без потерь мое здоровье, все нормально… Клод, оставь, не сейчас. Ну оставь, нашел же время! Все это, я? Син, спасибо, старик… уважаешь ты меня, только мимо, я в одиночку такое не потяну… Кустик, будьте знакомы, боевой товарищ. А это Ансельмо, тоже знакомьтесь. Он местный… Он хороший, если его полить. Ну да, кустик, а я что сказал? Да дурак я, дурак, согласен… потом можешь оплеуху отвесить, разрешаю. Лат, ну чего ты, все уже, все. Клод, да оставь ты наконец мои штаны в покое!

Увы, восторг встречи схлынул быстро. Точней, его заставил отхлынуть хриплый голос за дверью:

— Стой, скотина! — взвыл голос. — Стой, ублюдок, все равно прирежу!

— Лови!

— Н-н-на!

За стеной все еще дрались. И Звезда прекрасно отдавала себе отчет, что стоит нынешним врагам узреть и опознать в них магов, разногласия между враждующими мгновенно окажутся забыты. И обе партии начнут гоняться за добычей с тем же воодушевлением, с каким сейчас режут друг другу глотки. Опасность еще далеко не миновала.

— Отступаем, — коротко проговорил Тир, на всякий случай беря дверь на прицел. Она была перекошена и вряд ли открылась бы сразу, но опытный воин не оставит источник опасности без пригляда. — Клод, он как?

Он — это, конечно, Дан. И, если честно, выглядел он не очень.

В Аркатовом то ли шаре, то ли полушарии этого видно не было, а сейчас, в натуральную величину, рубцы и ожоги бросались в глаза. Орденская ряса, в которую кутался водник, укрывала тело с головы до ног, но сшита была на человека куда как покрупней (и потолще) Дана. А потому съезжала с плеч, открывая то часть спины, то шею с багрово-синим следом от удавки. А ноги… От их вида подкатывало к горлу и наливались тяжестью кулаки. Ничего. Ничего. Клод все залечит. Главное, уйти отсюда…

— Клод, он выдержит перенос? Клод!

— А меня уже и… не спрашивают, — посетовал Дан. — Обидеться… что ли?

И опять эта его улыбочка! Хорошо, что златоградец не видит, как она сейчас выглядит на разбитом лице…

И он еще подшучивает. Дан есть Дан. И если быть с собой честным, Тир был рад, что златоградец остался прежним. Что орден не смог переломать его внутри. А раны заживут…

— Сможешь подыматься на ноги — обижайся сколько влезет, — фыркнул он, скрывая радость. — Даже оплеуху вернуть разрешу. А пока… Латка, тебе не кажется, что здесь что-то неправильно? В смысле, Дан наверняка голодный, а мы его ничем…

— Ой!

В руках девчонки будто сама собой возникла самодельная «бутылочка» из коры какого-то дерева. Дальнейшие протесты Дана были заглушены на корню. Латка с ее инстинктом кормления всех окружающих была неостановима, как вешний паводок. Златоградец сдался уже на третьем ворковании «Ну совсем немножко выпей…» покорно принялся за бульон, и только зеленые глаза пообещали Тиру скорую расплату.

Гора зелени заинтересованно подалась поближе. Тир невольно покосился на «кустик», как его отрекомендовал Дан. Хорош кустик! Да он размером почти с дракона. Как это вымахало из тонкой «веревки», которую они засекли в камере? Почему оно вообще так спокойно держится рядом, будто все понимает? И самое интересное, как этот «кустик» выучился ходить? Вот сейчас, стоит, ветками покачивает, корешками переступает — щенок щенком. Любопытный. То ли ему интересно было, как «поливаются» странные отростки, то ли просто запах бульона показался привлекательным.

— Син, потянешь и его перенос?

— Попробую, — южанин почему-то смотрел на зелень с явной симпатией.

Тир присмотрелся ко второму «кустику» — тощему мальчишке в драной рясе. Лицо у него знакомое почему-то. Или кажется?

— Тир, посмотри! — голос у Клода был странный. Такой, что сам Дан дернулся, опустив глаза на свои покалеченные ноги. И тихо ойкнула Латка, чуть не выронив самодельную бутыль.

Рубцы пропали. Синяки, ожоги, следы плетей бесследно растворялись на загорелой коже, оставив только пятна засохшей крови.

— Ого. Я не знал, что ты можешь…

— А я так и не могу. Это что-то новое, — Клод подозрительно осматривал собственные руки.

Медленно, осторожно, Дан коснулся одного пятна — оно беззвучно осыпалось темноватой пылью.

— Ух, ты… Эй, брысь! — златоградец отпихнул ветку, любопытно сунувшуюся под руку. Зеленая громадина на "брысь" не среагировала, с интересом трогая Дана, косу Латки, бутылку, хвост кота… Дымок с достоинством спрятался за Лату, но неразумная хозяйка отчего-то не пришла на помощь, а зеленые ветки придвигались все ближе.