Звездные дороги - [143]

– Никто не знал, что питательный раствор истощился, – сказал Дабит. – Никто не знал, что здесь есть что-то живое.

– Формула Кена сработала? – спросил Эндрю. – Удалось ее излечить?

– Нет, – ответила Великая Мать. – У нее нет никаких симптомов болезни, но внутри ее тела образовались пузырьки, которые теперь пробуждаются и распространяются по моему телу. Скоро я умру.

Только теперь Дабит понял, что льопа пришла сюда если не собираясь умереть, то… то в надежде воссоединиться с дающим ей голос симбионтом, пусть даже ценой своей жизни.

– Вы можете записать мою песню? – спросила Великая Мать. – Мне бы хотелось спеть ее на нашем родном языке. Сперва я объясню значение нескольких слов, а потом вы сможете выучить остальные из песен, которые я спою перед смертью.

– Не могла бы ты рассказать нам… – начал Эндрю.

– Она последняя из себе подобных, – продолжала Великая Мать. – У нас никогда больше не будет голоса. О, Говорящий от Имени Мертвых, позволь мне воспеть мою собственную смерть, смерть моего народа!

– Мы немедленно отсюда уйдем, – сказал Дабит. – Все люди должны будут покинуть…

– Слишком поздно, – ответила Великая Мать. – Мы больше не разумны. Если хотите уйти – уходите. Но только после того, как перебьете всех кошек. Не оставляйте кошкам наш мир.

– Пой, – сказала Валентина, включая рекордер. – Это устройство будет слышать тебя и записывать в течение двадцати часов.

– Я умру намного раньше, – ответила Великая Мать.

– Хочешь, чтобы мы остались? – спросила Валентина. – Чтобы тебе было кому петь?

– Нет, – сказала Великая Мать. – Я буду петь моему народу. Возьми эту запись и проиграй ее им. Проигрывай каждый день. Может, некоторые смогут понять даже без спутников. Может, некоторые выучат наш язык.

– Пойдем, – кивнул Эндрю, и Валентина тут же направилась к двери.

Дабит понимал, что им следует уйти, но все произошло так быстро, так невероятно, так внезапно… Ему хотелось узнать все до конца, но он знал, что у льопы нет времени отвечать на его вопросы. У нее все еще оставалась надежда – надежда, что ее песни смогут что-то пробудить в умах ее… ее народа. И как ему только пришло в голову пытаться помешать ей?

Льопа начала петь на языке, состоявшем из взвизгиваний и рычаний, вздохов и стонов, ритмом и тональностью напоминавшем музыку, хотя ничего подобного Дабит никогда прежде не слышал.

Эндрю взял его за руку и повел к выходу, а затем закрыл за ними дверь.

– Камеры выключены, – сказал Дабит. – Как мы узнаем, когда она закончит?

– Вы что, не знаете, как быстро токсоплазмоз действует на живых существ этой планеты? – спросил Эндрю. – Об этом было в отчетах.

– Знаю, – кивнул Дабит. – Ей осталось всего несколько часов.

– А что потом? – спросила Валентина. – У них есть какой-то ритуал? Вроде похорон?

– Только не для тех, кто умер от кошачьей болезни, – ответил Эндрю. – Это тоже есть в отчетах. Они сторонятся умерших, опасаясь заразиться. И они не едят ничего, что умерло от токсоплазмоза.

– Нам следовало бы найти решение проблемы токсоплазмоза несколько столетий назад, – заметила Валентина.

– Мы нашли его, – ответил Дабит. – Брать кошек в космос считается тяжким преступлением.

– То есть сюда со своими кошками прибыла колония преступников? – спросила Валентина.

– Весьма вероятно, что именно так оно и было, – кивнул Дабит.

– Думаю, нужно найти какой-нибудь вирус, уничтожающий бактерии токсоплазмы, – предположила Валентина.

– Или вирус, который убивает только кошек, – добавил Дабит. – Собственно, именно он нам и нужен – поскольку, даже помимо токсоплазмоза, кошки истребляют десятки видов мелких животных просто ради забавы.

– Сколько колонистов подхватило этого паразита? – спросил Эндрю.

– Мы проверяем всех каждые три месяца, – ответил Дабит. – Зараженных нет.

Эндрю и Валентина промолчали.

– Я воспользуюсь своими полномочиями, чтобы заставить всех пройти проверку у персонала ИС, а не у местных медиков, – сказал Дабит.

– Что, кто-то стал бы скрывать инфекцию? – спросила Валентина.

– Токсоплазмоз обычно не опасен для людей, – ответил Дабит. – Но он вызывает привязанность к кошкам.

– Люди все так же приносят кошачьи шкуры ради премии? – поинтересовался Эндрю.

– Постоянно, – сказал Дабит.

– Но бороться с ростом кошачьей популяции все равно не получается? – спросил Эндрю.

– Ничто не может за ним угнаться, – сказала Валентина.

– Как народ реагирует на решение отказать колонии в постоянном статусе? – продолжал задавать вопросы Эндрю.

Дабиту не хотелось отвечать, но он посчитал себя обязанным сказать правду:

– Они получат постоянный статус. И мы будем прилагать все усилия, чтобы истребить кошек, а с ними, возможно, и токсоплазму. А льопы получат обширный заповедник, который всегда будет принадлежать только им.

– Пока Каталония не станет независимой планетой и не сможет принимать собственные законы, – уточнила Валентина.

– Возможно, – ответил Дабит. – Хотя я буду рекомендовать Звездному конгрессу не предоставлять независимость без твердых гарантий…

– Твердые гарантии ничего не будут стоить, как только новые власти решат, что льопы – опасные дикие звери, – сказала Валентина.

– Льопа нарисовала картинку, – напомнил Эндрю. – Она пришла сюда, чтобы найти свою спутницу. Она отдала свою жизнь ради своего народа. Как можно вообще говорить, будто льопы неразумны?